ТЕКСТ ИСТОЧНИКА КАК ОБЪЕКТ АНАЛИЗА ДЛЯ ИСТОРИКА И ФИЛОЛОГА
(Шаповал В.В. Текст источника как объект анализа для филолога и историка. -
М., 2001. - С. 4-11)
В сфере гуманитарного познания интеллектуальные операции с чужим описанием
того или иного фрагмента социальной жизни являются основным источником для формирования
своих собственных суждений о том, что не дано исследователю как фрагмент его
непосредственного опыта. Г.О. Винокур признавал "очень удачным" замечание Ф.Ф.
Зелинского, что "в центре внимания как филолога, так и историка стоит памятник"
Но для первого памятник в его прямой данности и есть непосредственный объект
работы, а для второго - это только исходный пункт исследования" [Винокур 1981:
35]. Чужое свидетельство обычно представлено в виде текста. Реже - в виде карты,
картины или предмета материальной культуры. Во всяком случае чужое свидетельство
нуждается в понимании, интерпретации или даже "переводе". Однако при подготовке
специалиста историка или филолога тот круг операций, который приводит к адекватному
пониманию чужого описания, все еще остается в зоне "сумеречной" методики. В
недавно изданном введении в специальность британского историка научение работе
с источником рассматривается как базовая составляющая исследовательского ремесла,
максимально близкая к искусству: "вчитываться" в период до тех пор, пока
он не услышит, как жившие тогда люди начинают говорить; ...важна не столько
методика, сколько склад ума - почти инстинкт, - выработать который можно лишь
методом проб и ошибок [Тош 2000: 101].
Между тем в ХХ веке гуманитарными науками (от лингвистики до социальной антропологии)
было накоплено много ценного в отношении оптимизации работы с текстом другого,
как в отношении содержательного анализа, так и учета широкого конкретно-исторического
контекста при интерпретации. Чтобы формировать умения, необходимые для работы
с источником, необходимо хотя бы их перечислить. Ведь сравнение суждений всегда
сопряжено с весьма различными по природе интеллектуальными операциями. Их иерархия
и рабочий список должны помочь историку в ясном понимании того, что в его собственном
понимании нуждается в особой проверке, уточнении и верификации, что идет от
его включенности в современную культуру, а что навязано автором сообщения. Возьмем
два оценочных суждения из школьных учебников истории разных лет.
1. Коммунистическая партия вырастила большой отряд советских писателей. Его
ядро составили такие выдающиеся пролетарские писатели и поэты, как А. М. Горький,
В. В. Маяковский, А. С. Серафимович, Демьян Бедный и другие, которые поддержали
Октябрьскую революцию и пошли вместе с народом.
2. Идеологическое наступление на культуру. Одной из основных черт тоталитарного
режима является всеохватывающий партийно-государственный контроль над духовной
жизнью общества с целью внедрения в массовое сознание единственной унифицированной
идеологии, оправдывающей и обосновывающей все деяния режима.
И в том и в другом случае имеет место попытка дать обобщенную оценку "культурной
революции" в СССР.
Для сопоставления этих суждений может служить компилятивный конспект табличной
формы. Он позволяет выделить элементарный составляющие двух суждений. (Уточнения,
извлекаемые из более широкого конкретно-исторического контекста, даны курсивом)
Вопрос
Мнение 1
Мнение 2
Кто?
коммунистическая партия как ведущая сила пролетарского
государства
тоталитарный режим (через партийно-государственные
институты)
Что делает?
растит (как родитель детей) большой отряд (военная
метафора)
осуществляет всеохватывающий контроль
Объект действия?
советские писатели; в других сферах искусства
(музыка, живопись, монументальное искусство) и науки было примерно
то же
духовная жизнь общества (литература, искусство, наука)
Дифференциация объекта?
1.выдающиеся пролетарские писатели =ядро;
2. другие пролетарские писатели;
3. остальные советские писатели (попутчики, по терминологии
1920-30);
4. народ
4. массовое сознание
Каков результат?
советские писатели поддержали Октябрьскую революцию
и пошли вместе с народом
идеологическое наступление на культуру: обеднение,
идеологизация и монологизация ее
Почему не говорится о тех, кто не поддался перевоспитанию?
Они (и деятели искусства, и просто представители населения)
оказались как бы "вне" народа и даже пострадали.
В идеологии-1 это вина тех, кто "не поддался"
Они (и деятели искусства, и просто представители населения)
оказались как бы "вне" народа и даже пострадали.
В идеологии-2 это вменяется в вину режиму
С какой целью?
для строительства нового общества вместе с народом
(позиция интеграции)
для оправдания и обоснования всех деяний режима (позиция
отчуждения)
Авторская оценка
В суждении 1 автор дает позитивную оценку явления: искусство
стало инструментом мобилизации трудового народа
В суждении 2 автор дает негативную оценку явления: в
массовое сознание внедрена унифицированная идеология
И к чему это привело?
Было построено мощное социалистическое государство
Были упущены определенные перспективы социального
развития
В результате подобного анализа студент научается самостоятельно атрибутировать
отрывок из источника. Он может доказать, что суждение 1 могло возникнуть скорее
всего в брежневскую эпоху (не заостряется внимание на борьбе с враждебными деятелями
искусства), а суждение 2 - в посткоммунистический период. Не менее важно научить
студента (будущего учителя) выявлять в двух позициях не только антитезу, но
и ту базовую конвенцию, в рамках которой становится возможным сравнение этих
суждений. Обе позиции исключают из рассмотрения ту часть духовной культуры,
которая не отливается в произведения профессионального искусства. Таким образом,
обе позиции могут быть поняты только в рамках противопоставления: государство/режим
как активный организатор культурного пространства - деятели культуры как носители
искусства и посредники - народ как пассивный носитель массового сознания реципиент.
Антитеза сводится к тому, правильно или НЕправильно государство в 1920-30-е
гг. выбрало и воспитало деятелей культуры для формирования и коррекции массового
сознания. Историку следует понимать, что для более глубокого осознания конфликта
между идеологией-1 и идеологией-2 необходим выход за рамки выявленной конвенции
и рефлексия не по поводу частицы "НЕ", а по поводу истоков схемы "государь -
жрецы - народ" и причин ее живучести в России . В принципе, попытки осознания
того же материала на базе иной концептуальной схемы пока не предпринимались.
Хотя в общем понятно, что для России ХХ века история духовной культуры "молчаливого
большинства" с ее невиданным сплетением массовой культуры (со всем набором "масок"
- от мещанских до криминальных) и христианских (в том числе и богоборческих)
и европейских течений (от марксизма и джаза до идеологии "яппи") не вписывается
в схему "государь - жрецы - народ". Поэтому на первом шаге достаточно хотя бы
поставить вопрос о поиске новой схемы.
Этот пример понадобился для того, чтобы на конкретном материале показать как
формируется "список вопросов" к тексту источника. Диалог с текстом является
важным инструментом объективации процесса его анализа. Это весьма существенное
средство для известного "замедления" понимания текста. И необходимо оно для
последовательной проверки всех предпринимаемых шагов анализа.
Обычно в рамках курсов по выбору для старшекурсников истфака им предлагаются
неатрибутированные фрагменты источников. Цель таких упражнений состоит в том,
чтобы научить извлекать из текста сообщения сведения о личности и позиции автора.
Это учебное задание позволяет корректировать выводы, поскольку в действительности
автор известен.
1. Работа с текстом источника начинается с имманентного анализа его
содержания. Очень важно научить студента ясно видеть весь тот путь, по которому
движется понимание текста. Этой цели служит (само)наблюдение при чтении изолированного
текста. Например: 1) "Американцы живут в мире псевдофактов, искусственно созданных
их собственной прессой" (Даниил Буретин) [Ушкуйник: 58]. 2) "Я не люблю ангажированности
СМИ. В цивилизованных странах это явление не приобрело такого размаха, и сам
Мэрдок не влияет на политику своих компании так, как это происходит у нас. Политическая
ангажированность - удел стран третьего мира, и Россия оказывается в их числе"
(Артем Тарасов) [Прусенкова]. В чем хочет убедить читателя автор-1? - В том,
что Америке пресса не создает реальную картинку действительности. А автор-2?
- В (цивилизованной) Америке СМИ не ангажированы. Понятно, что СМИ должны объективно
информировать население. Объективно - то есть без "псевдофактов" и "ангажированности".
Позиции противоположны. Для имманентного анализа этого достаточно.
Нас пока не интересует, кто скрылся за псевдонимом Ушкуйник, и до какой степени
Тарасова отредактировал корреспондент. Нас пока не должно заботить, как там
в США на самом деле обстоят дела со СМИ. Может, и Америки никакой нету. Даже
это последнее допущение не изменяет результатов имманентного анализа сообщения
источника. Потому что проверка и интерпретация в соответствии с целями дальнейшего
исследования - это другой этап анализа. Мнение источника - священно. Этот подход
не кажется странным, когда мы интерпретируем древний источник. Например, летопись
сообщает, что Добрыня отсоветовал Владимиру I идти на волжских булгар, потому
что они все в сапогах. Понятно, что сапоги у скотоводов не были столь статусны,
как у киевских землепашцев-лапотников. Вероятно, были и стратегические причины
для перемирия. Но это не мешает нам цитировать летопись. А уже потом вклиниваться
со своим мнением. Так почему же столь часто смешивается прочтение и интерпретация
при работе с современными источниками?
2. Работа с терминами и названиями реалий. Известно, что при встрече
с непонятым словом на некоторое время блокируется и понимание вполне ясного
сообщения, следующего за ним. Проще говоря, если вместо "существует зависимость
между выбором агрессивных и нейтральных слов и характером автора" шестиклассникам
сказать "существует корреляция между выбором агрессивных и нейтральных слов
и характером автора", есть большая вероятность, что они не поймут не только
слово "корреляция", но и смысл, в общем извлекаемый из остального.
Вот как описывает летопись начало татарской переписи в Новгороде: "В лето
1257 пришла в Новгород весть из Руси злая, что хотят татары тамги и десятины
от Новгорода" [Рассказы 1993: 130]. Чтобы понять, почему новгородцы выступили
против демографической статистики, надо учесть, что тамга - налог с торговцев
и ремесленников, а десятина - дань в размере десятой части любых доходов.
Слово может менять свое содержание. Мы до сих пор говорим "перочинный нож" и
"постное масло", хотя многие не соблюдают постов и никто не чинит гусиные перья
для письма. Вот ошибка современного автора: "Все тот же момент: пустили деньги
под нож... Но было сказано самим Шеленбергом, что рубли золотые, Представляю:
бедные немецкие разведчики стальными крупповскими ножами золотые рубли режут
<...> вы-то представляете себе наш червонец? Вы-то знаете, что это монета, а
не купюра?" [Суворов: 357]. Справка: "ЧЕРВОНЕЦ. В СССР в 1922-47 банковский
билет номиналом в 10 рублей, выпускавшийся Госбанком СССР (купюрами 1, 3, 5,
10, 25 червонцев). Золотое содержание червонца составляло 7,74234 г. чистого
золота". Поскольку червонец обозначал монеты в течение веков, двузначность осталась
и в ХХ веке. Вот источник ошибки автора.
В бытовой речи экономия наименований приводит к неочевидным сужениям смысла.
Например, в Москве нашего времени "мясо" - это "говядина", а не "свинина" или
"курица"; "песок" - "сахар-песок", а просто "сахар" - это именно редкий "кусковой",
а не "песок" и не "рафинад". Вот пример осознания перемен в бытовом словаре:
"Жили все бедно, поэтому возвращение солдата с войны отмечали скромно: бутылка
водки, картошка, квашеная капуста, которую мы называли соленой"
[Лужков]. Историк должен любить деталь, как Плюшкин. Иногда не политический
факт, а именно деталь повседневности помогает разоблачить фальсификацию мемуаров:
"Так, например, гости Сталина СОЛЯТ "по вкусу" поданную им селедку..." [Ушкуйник:
43].
3. Память, цитаты, ходячие мнения. То, что носится в воздухе и определяет
речевое оформление сообщения, очень часто не может быть проинтерпретировано
будущими читателями как "цитата дня" с той ясностью, на которую рассчитывал
автор и были настроены его читатели-современники. Классический пример - "Мой
дядя самых честных правил". В понимание заложена издевка, потому что современник
вспоминал начало басни "Осел был самых честных правил". 40-летний преподаватель,
начиная "Важнейшим из искусств для нас является... хэви-металл", должен
учесть, что его 20-летние слушатели вряд ли опознают цитату из Ленина.
Казалось бы, пустяк. Однако в источниках далеко не второстепенная часть авторских
оценок не дана прямо, а выражена посредством скрытых цитат и намеков. Вы заметили,
что Пушкин назвал дядю Онегина ослом? Нет? Так вы не поняли Пушкина. А скольких
еще мы не понимаем, читая хотя бы газеты советского периода? Еще более важно
выявить те цитаты, которые не были замечены автором. 1) Главные слова в германском
гимне: "Германия, Германия превыше всего", и все немцы их знают. Если когда-нибудь
будет написан гимн для всего человечества (кажется, этого уже недолго ждать),
в нем, наверное, будут слова: "Понимание, понимание превыше всего". Ведь без
понимания реальности, без понимания друг друга люди просто не смогли бы существовать.
[Брудный 1998: 5]. Имманентный анализ: все немцы знали свой гимн. Откуда такое
убеждение? - Сравним, что писали за 2 года до выхода вышеупомянутой книги о
Гитлере и организации обстановки на его речах: "Вменялось также пресечь попытку
присутствующих затянуть после окончания речи песню "Германия" или другую, потому
что обычно большинство присутствующих не знает текста песни. Председательствующий
должен крикнуть: "Хайль!" - и, прервав пение, прекратить собрание" [Михальская
1996: 137]. Вывод: автор книги о понимании знакомился с новой литературой по
риторике и его поразило то, что немцы не знали свой гимн. Впечатление осталось,
а содержание факта в несовершенной человеческой памяти изменилось на противоположное.
Требование дойти до первоисточника - не прихоть, а суровая необходимость.
Вот характеристика цыганских хоров Марьиной рощи начала ХХ века, приведенная
в книге воспоминаний И.И.Ром-Лебедева: "Жили цыгане и в районе Марьиной рощи,
но там работали на гуляньях дикие, полутаборные хоры - больше
гадающие, чем поющие" [Ром.-Л.: 42]. Но не понятно, почему хоры, певшие в ресторанных
павильонах Марьиной рощи и на воздухе, были более дикими, чем хоры Петровского
парка. Это разъясняет следующий пассаж из Аполлона Григорьева, несколько вольно
прочитанный или припомненный выше: "Для него, четверть жизни проведшего с цыганскими
хорами, знавшего их все, от знаменитых хоров Марьиной рощи и до диких
таборов, кочующих иногда около Москвы за Серпуховскою заставою,.. это была
одна из любимых тем разговоров..." [Григорьев 1990-1: 536-537] (подчеркивания
мои - В.Ш.). Вывод: "полудикость" хоров из Марьиной рощи - это ошибочная трансформация
литературной цитаты.
4. Позиция автора.
"И так ли это было? Мы знаем, как лжет история народов, написанная "ориентированным"
человеком, а не безразличным монахом-летописцем", - пишет мудрая наша современница
[Бехтерева 1999: 198]. Но историку стоит понимать, что позиция всякого автора
только потому созидательна, что тенденциозна в отборе из континуума фактов,
их оценке и укладке в сюжет.
5. Контекст. Значение элемента определяется его местом в системе. Это
общее место в концепции структурализма так или иначе усвоено всеми отраслями
гуманитарного знания. Однако обсуждение двух последних тезисов требует много
места, поэтому к ним я обращусь в дальнейшем.
Литература
1. Бехтерева 1999: Бехтерева Н.П. Магия мозга и лабиринты
жизни/ Magic spell of brain & Labyrinths of life. - СПб.: Нотабене, 1999.
2. Библиографическое описание документа. Общие требования и правила составления:
ГОCT 7.1.84. - Введ. 01.01.86. - М., 1984. - 75 с.
3. Брудный 1998: Брудный А.А. Психологическая герменевтика. Уч. пособие/ 2-если
изд. - М.: Лабиринт, 1998.
4. Винокур 1981: Винокур Г.О. Введение в изучение филологических наук // Проблемы
структурной лингвистики. 1978. - М.: Наука, 1981.
5. Граник Г.Г., Концевая Л.А., Бондаренко C.М. Когда книга учит. - М.: Педагогика,
1991. - C. 219-224.
6. Граник Г.Г., Соболева О.В. Понимание текста: проблемы земные и космические//
Вопросы психологии. - 1993. - № 5.
7. Григорьев 1990-1: Григорьев Аполлон. Великий трагик // Сочинения в двух
томах. - Т.1. - М.: Худ. лит., 1990. - С. 512-552.
8. Лапп Даниэль. Искусство помнить и забывать. - СПб.: Питер, 1995. - 216
с.
9. Лужков: Лужков Юрий. Возвращение солдат отмечали скромно// Общая газета.
-2000.- 4 - 17 мая - № 18/19(352/353). - С. 2.
10. Михальская 1996: Михальская А.К. Русский Сократ. М., 1996.
11. Прусенкова: Прусенкова Надежда. Телепсихушка. Ангажированность российского
ТВ в последнее время приобретает нездоровый размах (Телезритель недели: Артем
Тарасов, кандидат в губернаторы Санкт-Петербурга)// Новая газета. - 2000.
- 15-21 мая. - № 19(588). - Телеревизор. - С. 2.
12. Рассказы 1993: Рассказы русских летописей. Перевод и составление Т.Н.Михельсон.
- М.: Изд. центр "Витязь", 1993.
13. Ром-Л.: Ром-Лебедев И.И. От цыганского хора к театру "Ромэн". - М.: Иск-во,
1990. - 271 с.
14. Суворов: Суворов Виктор. Очищение: Зачем Сталин обезглавил свою армию?
М.: ООО "Изд-во АСТ", 1999.
15. Тош 2000: Тош Джон. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка.
/ Пер. с англ.: Коробочкин М.Л. - М.: Издательство "Весь Мир", 2000.
16. Троицкий Ю. Новая технология исторического образования// История. - 1994.
- №45.
17. Ушкуйник: Ушкуйник В. Памятка Русскому Человеку. Парадоксы истории. [Русские
идут. Б-ка ген. Стерлигова]. - М.: ПТ "Капь" 1993.
