Историки русского языка горько сетуют: скуден материал. Письменные источники
сохранили только малую часть всего богатства древнерусской речи. Еще хуже с
историко-диалектными данными. Поэтому непростительно упустить каждый источник.
А так редко привлекают имена собственные, которых не меньше, чем нарицальных.
Они не возникали "из ничего", основа каждого - употребительное живое слово.
Топоним и фамилия Осташков указывают, бытовало имя Осташ в характерной
для своего времени форме (из Евстафий).
Бесчисленны донесенные до нас фамилиями и топонимами утраченные и забытые
слова. В названиях селений даже одной Тотемской волости (на р. Сухоне) по списку
1623 г. их десятки: Булахтино, Варлыгино, Доможирово, Запинкино, Засыскино,
Колыгино, Копылово, Корепово, Кувакино, Лобаково, Лодыгинская, Обирково, Осовая,
Пигилево, Скребехово, Слудка, Тарабукино, Унжалово, Хороброво, Цывилево, Черепаново,
Чурилково... Они изобильны архаизмами и диалектизмами, многие из которых
ускользнули от записи.
Таковы и фамилии. Взять наугад любой район, например, Пронский, Рязанской
области: в с. Елшино - Балабошины, Дворниковы (значение противоположно
современному - не 'уборщик', а 'арендатор двора'), Колгановы, Хазовы,
в Болотове - Алабины, Жамновы, в дер. Алютово - Бушевы, Веретенниковы,
Евдокухины, Толстоушкины, в с. Красное - Жигалины, Камаевы, Шишеровы
и т.д. Это не из архивов, это - сегодня, рядом с нами. Ясно, что вся масса существующих
фамилий рождена не десятилетиями, а столетиями. Они сберегли слова и формы XVI
- XVIII вв. Непосредственно вокруг нас разбросаны сокровища, которых мы не замечаем.
Следы множества старинных или диалектных слов уцелели только в фамилиях. Никем
и нигде не записаны слова засора, жижики, а фамилии Засорин, Жижикин
в Городищевском районе Пензенской обл. напоминают о них, как Шустановы, Буровкины
в Вадинском районе той же области - о словах шустан, буровка. Лишь фамилии
свидетельствуют о ряде исчезнувших профессий. Основы массы фамилий пока необъяснимы,
например, северных - Бурмагины, Водынины, Лихотуровы, Односторонних, Пересторонины.
Абсолютному большинству русских неясна этимология фамилии Шаньгин,
да и сама фамилия мало где известна, зато на Севере она распространена и основа
ее всем понятна - шаньга ('лепешка со сметаной'), любимое кушанье северян.
Не единичны случаи, когда фамилия часта на одной территории, а слово, раскрывающее
значение ее основы, - на другой: Голдобины записаны в Шенкурском и Онежском
уездах прошлого столетия, а слово голдоба 'беднота' отмечено В. В. Палагиной
в словаре старожильческих говоров по среднему течению р. Оби. И обратно: фамилия
Пластинины бытует в Сибири, слово пластина - давний производственный
термин разделки рыбы на Северной Двине и Белом море, откуда и пришло в Сибирь.
Собственные имена - своего рода "меченые атомы", указывающие на маршруты народных
миграций.
Безгранично множество таких примеров, но еще чаще - архаизмы и диалектизмы
не лексические, а фонетические (ведь, даже самое частое слово уступает по частоте
самому редкому звуку языка). На русском Севере характерно превращение канонических
имен Самуил, Эммануил в Самыл, Мамыл. Соответственно распространены
там фамилии Самылов, Мамылов. Нередки вологодские и вятсйие топонимы
Манылово, Маныловцы, Маныловский погост, Самылово, Самылково, Самылиха,
южная граница их проходит через север Калининской области, Ярославскую и Костромскую.
Но сама замена уи на ы произошла раньше прихода русских на Север: название с.
Самылково в Дедовичском районе Псковской области не могло быть занесено
с Севера.
На Севере топонимия сохранила и форму Патрак при повсеместном Патрикей
(из лат. patricius).
Там же не единичны топонимы, удерживающие древнерусское е замененное
вне ономастики на о: Елень, Езеро.
Прославленное еще былинами женское имя Олисава (каноническое - Елизавета)
оставалось на Севере нередким еще и в XVIII в,; перепись 1717 г., содержащая
рожденных на исходе XVII в., застала в дер. Дуброва (ныне Вельский район Архангельской
обл.) даже четырех носительниц этого имени (одна записана в промежуточной форме
Елисава). На Севере были распространены и фамилии Молоснов (из
молосной 'молочный') и шире - Труфан (от Трифон - по древней
колеблющейся передаче греческого ипсилона, как Кипр, но купорос).
Фамилии Евтипов, Евтишев (из канонических имен Евстигней, Евстафий)
выдают свое происхождение - результат псковской утраты согласного с из
сочетания ст, ср. в Тамбовской обл. - Евстюфейкины (Уметский р-н),
на других территориях и Астаховы, Остаповы, Осташковы, Астаповы, Останкины,
Остафьевы, Стахеевы и во множестве прочих метаморфоз. Не только не изучены,
но и не собраны превращения Аким - Еким - Яким (из Иоаким).
Фамилии Востров, Вострецов, Востропятов обязаны говорам с протетическим
согласным (для датировки можно напомнить помещика Вострая Сабля при Петре
I: его потомки стали Востросаблины). Так и Гостроверховы (в с.
Решетовка, Тамбовской области). Напротив, Стрекопытовы (от петровского
же дворянина Острое копыто) утратили оба первых о - острое превращено
в стре. И мелкие фонетические изменения, сплетаясь с переосмыслением,
когда основа стала непонятна, превращают фамилию в неузнаваемую: Локтивонов
(из Галактион), Ларьков (из Илларион), Политов (из
Ипполит) и т.п. В терминах теории информации это помеха в каналах связи.
Для изучения диалектов и истории языка это неоценимые свидетели!
Еще дороже помощь собственных имен для самого запущенного раздела истории
русского языка и его диалектов - словообразования, самостоятельность которого
(наравне с лексикой, грамматикой, фонетикой) признана очень поздно, лишь в конце
50-х гг. нашего столетия.
Достаточно обратиться к карте: как размещены формы названий населенных пунктов?
Преобладающих форм - две: -ов (включая -ово, -ова, с их фонетическими
вариантами -ев, -ево, -ева, присоединяемыми к основам на гласный или
мягкий согласный), и -ка (включая -овка, -евка) - по данным середины
прошлого века, в %:
Зона
губерния
уезд
-ов
-ка
северней Москвы
Вологодская
Тотемский
44
5
Ярославская
Пошехонский
40
10
южней Москвы
Пензенская
Городищенский
5
42
Курская
Белгородский
27
37
Ясно, что распределение десятков тысяч названий сложилось за несколько столетий.
Полученное соотношение их - проекция времени на плоскость карты. Налицо резко
выраженный поединок двух имяобразующих форм. Там, где вся масса русских названий
возникла до середины XVI в., господствует суф. -ов. К этой дате его употребительность
упала, а восторжествовал формант -ка, который и получил преобладание
южней линии приблизительно Брянск-Тула-Арзамас, по которой пролегал рубеж Московского
государства середины XVI в. (конечно, границу нельзя представлять в современном
смысле слова).
Более широкую перспективу времени отражает "дуэль" -ица и -ка
в русских названиях рек: чем северо-восточней, тем резче преобладает -ка.
В этом же плане географичны и другие суффиксы топонимов. В ряде моих работ показана
историческая суть выразительных ареалов -иха. Чрезвычайно частые в бывших
Суздальских землях (в треугольнике между Волгой и нижним течением Оки каждый
четвертый населенный пункт и сегодня носит название с -иха: Блошиха,
Затеиха, Хвостиха), оттуда они хлынули за Вятку и Каму, узкой полосой пересекли
Урал и широко разлились по Сибири; на юго-восток они продвинулись по Суре и
Волге; на запад и юго-запад их разнесли старообряццы, уходя от религиозных притеснений
- на Западную Двину, на Десну, даже в Польшу. Совсем иначе размещены топонимы
на -ичи. Колоритны "островки" с -ята (Дубята, Озерята, Ярята).
Для каждой территории характерен свой "спектр" формантов топонимии, могущий
служить ее "топонимическим паспортом". Удивительна устойчивость ономастических
форм. В XV-XVI вв. на территории бывшей Бежецкой пятины произошла широкая смена
топонимов - большинство лексических основ заменено, а частотность формантов
осталась прежней! Так и на наших глазах: из топонима Екатеринодар выброшена
негодная основа, а второй компонент, утратив всякую связь с дарить, уцелел:
Краснодар. Аналогично в переименованиях с -град. Формант "нейтральней"
основы. У всего своя хронология.
Красноречива территория, - то есть история! - в изобильных топонимах и фамилиях,
образованных формантом -хно. Максимально густы они на юго-западе. 52
населенных пункта Украины содержат -хно (из них 20 в Хмельницкой и Винницкой
областях - Вахновка, Вахновцы, Дахновка, Ивахновцы), откуда они устремились
к северо-востоку до верхнего течения Оки (Алехново в Орловской области,
Вахново в Тульской, г. Юхнов в Смоленской). И на севере в б. Псковской
губернии их было даже 93 (Дахново, Ивахново, Лехно), дальний отклик их
единичен в Архангельской обл. Фамилии с -хно нередки у белорусов и украинцев,
но преимущественно они дооформлены русским -ов.
Каждое личное имя употребляли преимущественно не в основной форме, а в многочисленных
производных: от Василий - Вася, Васька, Васенька, Васяка, Васёк, Васюк, Василь,
Василько, Васюта, Васютка, Васей, Васяй, Васюха, Васюша, Васяня, Васяха, Вака
и т.д.; от самого частого у русских в прошлом имени Иоанн насчитано почти полтораста
производных форм. Из них возникали топонимы и фамилии. У многих формантов свои
ареалы на карте. Так, -ута чаще на Севере (мезенские Личутины
и др.), вероятно, пройдя через Псков и Новгород из Польши и Белоруссии, а туда
- из Литвы. В Верхнем Поочье наибольшее скопление фамилий с -очкин, от
имен уменьшительно-ласкательных (может быть, ироничных? см, Ванюшечкин, Звездочкин,
Ниточкин), а фамилии на -сков (Земское, Донсков, Сотсков)
преимущественны на юго-востоке России, характерны для русских пограничных зон
XVII-XVIII вв.; много примеров их у яицких казаков собрал Н.М. Малеча, у донских
- Л.М. Щетинин. Положенные на карту 20 фамилий на -итин (Костромитин,
Пермитин, Веневитинов) с удивительной точностью очертили территорию Московского
государства на исходе XV в.; их основы обозначали зачисленного на военную службу
по определенному уезду, в котором зачисленный получал земельное поместье.
Очень выразительна география фамилий из формы родительного падежа множественного
числа: Белых, Долгих, Молодых, Ивановских (они выражали принадлежность
не главе семьи, как все другие фамилии, а семье в целом). В XVII в. эта форма
именований господствовала в бассейне Северной Двины, По "переписи часовен" 1692
г. в Шенкурских волостях так именовали больше трети всех привлеченных. Позже
образования на -их вытеснены, но и в 1897 г. они еще охватывали 6% всех
крестьян Шенкурского уезда. С Севера они хлынули в центрально-черноземное междуречье
(между Орлом-Курском-Воронежем), а на восток - за Вятку, Каму, Урал и настолько
распространились в Сибирь, что нашим современникам фамилии -их, -ых кажутся
сибирскими (хотя принесены туда они из обоих их массивов - северного и среднерусского).
Напротив, фамилии из уничижительных именований с -ка, обязательных
в XVI-XIX в. для всей народной массы, о которых с болью и гневом писал В.Г.
Белинский в бессмертном "Письме к Го голю", повсеместны в России (Гришкин,
Васькин, Кондрашкин), кроме Севера, куда не распространилось крепостное
право.
Связям большинства формантов с территорией соответствуют и связи с определенным
временем. Эта картина пестра и сложна. Здесь приведены лишь немногие факты,
все остальные еще ждут исследователей. Задача не из легких. Необходимо знать
и законы русской исторической фонетики, историческую географию России, весь
набор личных имен. Мало кто раскроет в фамилии Веденеев имя Бенедикт,
а в Охрошеве, Фоломине, Вахрушеве узнает Варфоломея. При этом
еще надо учитывать и контаминацию, например, форма Ганя возможна и из
Гавриил, и из Агафон, и из нескольких других имен.
* * *
Так территориально и диахронично характерны собственные имена на всех уровнях
- фонетическом, лексическом, словообразовательном. Это относится не только к
топонимии и антропонимии, затронутым здесь, а и ко всем остальным разделам ономастики,
изученным слишком мало или не изученным совсем. Ономастика располагает транспортом,
о каком не может и мечтать самая богатейшая экспедиция диалектная или историческая
- фантастической "машиной времени" Г. Уэллса.
У каждого вида собственных имен свои преимущества и свои минусы, если рассматривать
их как источники по истории языка и его диалектов. Топоним не монета, на которой
высечена дата, зато он прикреплен к месту (хотя многие топонимы перенесены:
например, русская топонимия Сибири - своего рода "повторительный курс" топонимии
тех территорий, с которых шли переселенцы, но уже само это - замечательный исторический
источник). Фамилии перелётны вместе со своими носителями, но ценно их преимущество
- их основы не гадательны, строгая форма канонического имени известна точно,
ее сопоставление с живой раскрывает процессы, обусловленные закономерностями
истории русского языка и его диалектов.
Русская ономастика - огромный котел, который массу притяжательных прилагательных
переплавляет в существительные (иваново село - гор. Иваново, кузнецов
сын - фамилия Кузнецов). Еще существенней картина, обнаруженная подсчетами
фамилий больше 3 миллионов русских: оказалось, что нет единой преобладающей
фамилии. В Новгородской, Псковской и соседних областях решительно преобладали
Ивановы, на Севере - Поповы, во всем Северном Поволжье - Смирновы,
южней и восточней Москвы - Кузнецовы; всюду вне северо-запада Ивановых
- в сельских местностях 2-3 десятка, как и Смирновых - вне своего массива.
Случайность исключена объемом подсчетов. Налицо - состояние ко времени становления
русских фамилий, протекавшего в основном с XVII по XIX век. Перед нами 4 массива,
непосредственно предшествуюющие сложению всероссийского рынка.
Из всего приведенного видно, что ареалы собственных имен очень часто не соответствуют
рубежам диалектов, установленным по апеллятивам. Ничего удивительного. Ведь
и в нарицательных граница между г взрывным и фрикативным совершенно не
совпадает ни с какими диалектными; так же наперекор установленным границам расположены
многие другие явления. Тем более оправданно, что у ономастики - свои "диалекты".
Подчиняясь многим диалектным чертам, акающие произносят Арлоф, Варонин.
Но наряду с этим огромно количество ономастических примеров, независимых от
диалектов апеллятивных. Внутренние, специфические закономерность ономастики,
конечно, усложняют привлечение ее в помощь другим отраслям языкознания. Тем
дороже каждая отрасль! Не нужно радоваться взаимным сходствам и огорчаться расхождениями.
Взаимные иллюстрации подтверждают известное, а расхождения открвают неведомое.
