Т. Н. Гарьковская

О КОГНИТИВНОМ ПОТЕНЦИАЛЕ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ С ШИРОКИМ ЗНАЧЕНИЕМ И ИХ ФУНКЦИОНИРОВАНИИ В ДИСКУРСЕ (на материале английского языка)

(Бытие и язык. - Новосибирск, 2004. - С. 324-330)

 
Рассматривая части речи с точки зрения их ономасиологической природы, можно предположить, что первыми получили наименования объекты, непосредственно доступные органам чувств человека, как отмечает Е.С. Кубрякова. Этими объектами являлись, скорее всего, предметы, поскольку в них отчетливее всего выражены пространственные параметры, качества устойчивости, известной определенности [8; 29]. Очевидно, именно так в языке появились конкретные имена существительные. Затем человек стал выделять общие стороны явлений окружающей действительности. Это связано с уровнем познания и может трактоваться как результат перехода к более общему понятию, "от единичного к общему, от менее общего к более общему" [10; 112]. Наличие в лексической системе единиц широкого значения, специфика их употребления как номинативных, таксономических и строевых единиц, как указывает А.Л. Ленца, являются свидетельством важности самого процесса выделения человеком общих сторон явлений окружающего мира, их обобщенного закрепления и представления в процессе номинативной деятельности за отдельными словесными единицами [11; 36]. Именно эти слова c обобщенным значением "способствуют заданию наиболее общей сети членения действительности" [7; 229].
М.Я. Блох указывает, что широкозначные слова образуют градационные переходы от знаменательных частей речи к собственно местоимениям [3; 80]. А.А. Уфимцева описывает широкозначные лексемы как промежуточные полудейктические знаки, объединяющие в своем значении назывные и указательные семы [12; 188-192]. Ядерную часть поля широкозначных лексем составляют существительные с широким значением, такие как thing, matter, fact и др.
Семантическая опустошенность, контекстуальная обусловленность, указательная, заместительная и идентифицирующая функции существительных с широким значением сближают их с классом местоимений. Однако широкозначное существительное, в отличие от местоимения, имеет номинативное значение, которое все же сохраняется, хотя и частично десемантизируется. Поэтому процесса проминализации у существительных с широким значением не происходит.
Широкозначные существительные характеризуются категориально-обобщенным сигнификативным значением, их экстенсионал имеет неопределенные диффузные границы. Степень индивидуализации признаков при их обозначении минимальна: thing, stuff - предметность, place - выделенность в пространстве, people, man - принадлежность к человеческому роду. В их семантике происходит уравнивание объемов грамматической и лексической абстракции, вследствие чего существительные с широким значением способны замещать любую единицу того грамматического класса, с которым соотносимо их широкое значение. Так, существительное thing способно замещать любую единицу класса существительных, поскольку его категориально-широкое значение соотносимо с грамматическим категориальным значением класса существительных. И в таких случаях существительное thing может заменяться словом более конкретной семантики. В данном примере thing выступает как гипероним к гипонимам "poor creatures" в первом употреблении, "clothes" во втором и "deeds" или "actions" в третьем:
1. And, besides, she wanted to spare this little poor thing from being stared at by the servant; she decided as they mounted the stairs she would not even ring to Jeanne, but take off her things by herself. The great things were to be natural! (K. Mansfield)
А вот широкое значение английского существительного way в значении "manner of any kind of action" соотносимо с грамматическим категориальным значением класса качественных наречий [5; 12]. Вследствие этого, way может замещать качественное наречие и в предложении соответственно занимает его синтаксическую функцию. Например:
2. He was not handsome, but in a manly way agreeable to look at, with wide blue frank eyes and curly hair of a latish brown; his nose was rather short and broad, his chin square. (W.S. Maugham)
По сути, широкозначное существительное наделено грамматическим значением. И именно форма закрытого класса (грамматическая форма), по словам Л. Талми, определяет конечную концептуальную структуру [13; 109].
Х. Шмид подходит к анализу этой группы имен с когнитивной точки зрения. Он отмечает, что существительные с обобщенным значением (он дал им метафорическое название shell nouns, о значении термина см. ниже) несут в себе когнитивную функцию формирования временного концепта. Они позволяют говорящему инкапсулировать сложную по структуре информацию во временные именные концепты с достаточно жесткими и хорошо очерченными границами. С одной стороны, как и полнозначные существительные, они создают впечатление, что тот опыт, который они инкапсулируют в качестве концепта, относится к классу вещей. С другой стороны, природа содержания их концептов временна, непостоянна, т.к. это содержание меняется в зависимости от ситуативного и языкового контекстов, в которых они функционируют [14; 47].
Все когнитивные функции существительных с обобщенным значением можно объединить, по мнению Х. Шмида, понятием "формирование гештальта" (gestalt-formation). Гештальт - это когнитивная и психическая структура, определяющая человеческое восприятие и интерпретацию действительности и не сводимая к простой сумме его составляющих [1;60]. Основная функция данных имен, как отмечает Х. Шмид, заключаются в том, чтобы "обрамлять" любой тип опыта, который нельзя передать обычным конкретным словом, в контекстно-зависимые концептуальные гештальты. Это объясняет следующие функциональные качества представлений, вызванные структурой содержания высказывания. Первое, как и требуется по принципу "закрытости" гештальта, гештальты, созданные существительными с широким значением, представляют ограниченные концептуальные пространства. Во-вторых, следуя принципу континуальности гештальта, эти гештальты - интегрированные и единые концептуальные структуры. В-третьих, с позиций гештальт-психологии, концепты, созданные существительными с широким значением, не образуются путем простого сложения информации от существительного с обобщенным значением и высказывания. Они представляют собой целостные концептуальные структуры, что является результатом процесса интеграции. И, наконец, концептуальные гештальты, созданные существительными с широким значением, имеют потенциал к опредмечиванию, т.е. они создают впечатление, что речь идет о "вещах", а не событиях или абстрактных отношениях и то, что эти "вещи" имеют стабильное и автономное существование [14; 375-376].
Метафора "shell nouns", предложенная Х. Шмидом для обозначения существительных с широким значением, вбирает в себя все особенности данной группы существительных. Во-первых, указывает Х. Шмид, shell характеризуется инкапсулирующей функцией (encapsulation), которая создает концептуальные рамки понятию. Во-вторых, функцией содержания (containment), которая позволяет "концептуальной раковине" хранить определенное содержание. В-третьих, функцией сигнала (signalling) - по виду "раковины" можно понять, что находится внутри. Также и по самой номинации складываются общие представления о содержании высказывания (ср. такие номинации как problem, reason, idea, fact), а также функцией указания (pointing), т.к. для того, чтобы уловить содержание понятия, необходимо обратиться к пропозициональному отрезку дискурса, на который указывает существительное с обобщенным значением. И, наконец, самое важное, что передает метафора "shell": в реальной жизни shell несет функцию контейнера, в "раковине" есть пустота или что-то вроде лакуны, которая может быть чем-то заполнена. То же самое у shell nouns: их семантическая структура имеет пустоту (семантическую лакуну), которая может быть заполнена той информацией, которая преподносится в высказывании [14; 30].
Следует отметить, что не все существительные с широким значением обладают функцией сигнала (signalling). Значение, например, таких существительных как thing, affair, matter не ясно, пока они не употребляются в контексте. Их значение настолько широкое, что необходимы благоприятные условия, чтобы "раковины" (shells) раскрылись. Таким благоприятным условием и служит их употребление в дискурсе, будь то устная или письменная речь.
Существительные с широким значением довольно часто используются в речи, художественной, публицистической литературе, научной прозе. Широкозначные лексемы, как отмечает Н.П. Кудрявцева, будучи неспецифическими, нейтральными единицами, являются неотъемлемой принадлежностью любого субъязыка, т.е. они свойственны всем типам речи [9; 65]. Однако, не все существительные с широким значением одинаково часто используются как в официальном, так и в неофициальном общении. Так, статистические данные, полученные в ходе эксперимента Н.П. Кудрявцевой, подтверждают, что отдельные широкозначные лексемы, а именно affair, business, people, stuff, совершенно нетипичны для научно-технических текстов, но в то же время они являются высокочастотными в разговорном субъязыке [9; 66-67].
Указывая на какой-то фрагмент текста, широкозначное существительное, по сути, замещает его. Обозначая некий общий признак, присущий огромному числу предметов, слова с широкой понятийной основой могут замещать предметы, явления окружающей действительности. "Без контекста, где происходит конкретизация их значения, широкозначные слова совершенно немыслимы", пишет Г.Б. Давыдова [4; 164]. Она выделяет два типа контекстов, необходимых для конкретизации значения таких существительных: минимального, в виде атрибутивного словосочетания с широкозначным существительным и максимального, нередко выходящего за рамки одного предложения и ограниченного определяемым словом в виде антецедента или постцедента. Г.Б. Давыдова отмечает, что широкозначные существительные являются информативно необходимыми элементами структурной и смысловой организации текста. Также она рассматривает контекстуально-синтаксические связи: анафорическую, катафорическую и двухстороннюю. Таким образом, существительное широкой семантики является коррелирущим компонентом этих типов отношений, выполняет функцию идентификации [4; 160].
Если широкозначное существительное употребляется впервые и зависит от последующего контекста, речь идет о катафорической связи. Семантическая структура широкозначной лексемы, как отмечалось выше, имеет так называемую лакуну за счет обобщенного сигнификативного значения, которое выражает беспредельно широкое по охвату фактов и явлений действительности понятие. Даже в самих дефинициях таких имен в словарях прослеживаются эти лакуны посредством слов something, a piece of information, situation, ср. fact - a piece of information that is known to be true, way - a method of doing something, or a manner in which something can happen or be done. Однако, семантическая лакуна должна быть заполнена конкретным содержанием для того, чтобы существительное с широким значением было коммуникативно-значимым. В примере (3) семантическое содержание широкозначного существительного fact получает конкретизацию из последующего контекста (катафорическая связь):
3. He was so pleasant, that his fellow writer, his rivals and contemporaries, forgave him even the fact that he was a gentleman. (W.S. Maugham).
При анафорическом замещении широкозначное существительное-коррелят соотносится с предшествующим антецендентом, которое может быть выражено словом, словосочетанием, целым предложением или даже фрагментом текста:
4. "Well! I've often seen a cat without a grin," thought Alice, "but a grin without a cat! It's the most curious thing I ever saw in my life!" (L. Carroll).
В случаях, когда коррелирующее слово соотносится как с предшествующим, так и с последующим контекстом, наблюдается т.н. двусторонняя связь, например:
5. "He's really going for Soames!' thought George. The idea was attractive. It would be a sporting end to such a chase. He had always disliked his cousin." (J. Galsworthy).
Таким образом, следует отметить, что широкозначные существительные способны выполнять функцию связности текста. Обеспечивая когезию между отдельными частями текста, существительными с широким значением делают текст наиболее информативным, помогают избегать повторений единиц.
В процессе речепроизводства широкозначные слова легко припоминаются говорящим. С одной стороны, они за счет своего широкого значения помогают восполнять паузы, неизбежно возникающие при спонтанном оформлении мысли: the thing is..., the matter is..., you see the idea is..., обозначая что-то и в то же время не обозначая ничего. С другой стороны, из-за того, что этим именам свойственна семантическая компрессия (за счет обширного значения, под которое подводится широкий круг денотатов) они быстро "схватываются" слушающим. В. Ингве по этому поводу пишет, что в устном общении приходится держать в голове уже высказанную часть сообщения (тему), которая является первым ветвлением сложного предложения. А эта часть, по словам лингвиста, имеет ограничение на объем восприятия непосредственной памятью, равное семи названиям. Если же эта часть предложения будет длинной, то затрачиваются усилия на ее восприятие, и новая информация (рема) уже не усваивается во всей глубине [6; 126-138]. Широкозначное существительное воспринимается слушающим как отправная точка сообщения (reference point), что подтверждается наличием определенного артикля перед существительным (примеры 3, 5).
Широкозначные существительные за счет максимально обобщенного значения не принадлежат к какой-то определенной сфере общественной жизни. Нейтральность номинаций этого типа способствует их употреблению практически во всех ситуациях, однако, некоторые из них, например danger, problem, regret, advantage, сами по себе уже несут эмотивную оценку: печаль по поводу редких встреч (пример 6), совсем не преимущество, что Земля бы вращалась быстрее (пример 7). Что касается нейтральных по характеру широкозначных существительных, таких как thing, affair, matter, question, то их употребление с оценочными атрибутами различной коннотации good, difficult, big, interesting и др., придают этим существительным эмоционально стилистическую окраску: самая любопытная вещица (пример 4), такой тонкий вопрос как декорирования (пример 8).
6. I had not seen Roy for three months and then only for a few minutes at a party; he had been very friendly, he always was, and when we separated he had expressed his hearty regret that we met so seldom. (W.S. Maugham).
7. "If everybody minded their own business," the Duchess said in a hoarse growl, "the world would go round a deal faster than it does". "Which would not be an advantage," said Alice, who felt very glad to get an opportunity of showing off a little of her knowledge. (L. Carroll).
8. "…If you think that in such a delicate matter as decoration I can bind myself to the exact pound, I am afraid you are mistaken..." ( J. Galsworthy).
Что касается фактообразующего или пропозитивного значения, передаваемого существительным fact, то, как отмечает Н.Д. Арутюнова "факты не дескриптивны". "Факт соотносится с простой, конкретной и истинной пропозицией, отвлеченной от субъектного модуса и всех тех элементов и коннотаций, которые вводятся им в высказывании" [2; 152-169]. Поэтому невозможно употребление оценочных атрибутов с существительным fact (пример 3).
В заключении следует еще раз отметить, что существительные с широким значением являются часто используемым и эффективным средством передачи как предметных, так и абстрактных сущностей окружающего нас мира. Когнитивная природа их такова, что, обладая концептуальной формой и непостоянным временным концептуальным содержанием, они способны "представить" любой тип опыта человека. То, какая информация будет "инкапсулирована" в концептуальные рамки существительного с обобщенным значением, зависит то контекста. Именно дискурс создает широкозначному существительному благоприятные условия для реализации ситуативного значения.
 

Примечания

1. Англо-русский словарь по лингвистике и семиотике. Под редакцией А.Н. Баранова и Д.О. Добровольского. М., 2001.

2. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. М., 1988.

3. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. М., 2000.

4. Давыдова Г.Б. Функциональный анализ конструкций с широкозначными словами в современном английском языке // Вопросы системной организации речи. - М., 1987. - С. 154-171.

5. Димова С.Н. О полифункциональности слова с широким значением (на материале английского существительного way. Автореф. канд. дис., М., 1972.

6. Ингве В. Гипотеза глубины // Новое в лингвистике. Вып. IV. М., 1965.

7. Кнорина Л.В. Металексика: попытка выделения // Лингвистика на исходе XX века: Итоги и перспективы. Тезисы международной конференции. Т. 1 - М.: Филология, 1995. - С. 228-230.

8. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М., 1978.

9. Кудрявцева Н.П. Особенности дистрибуции субстантивной лексики в разговорном и техническом субъязыке // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. - Горький, 1989. - С. 62-69.

10. Левин Г.Д. Диалектико-материалистическая теория всеобщего. М., 1987.

11. Ленца А.Л. Эврисемия в гносеологическом освещении // Структурно-семантические и прикладные исследования. - Кишинев, 1990. - С. 32-37.

12. Уфимцева A.A. Типы словесных знаков. М.,1974.

13. Талми Л. Отношение грамматики к познанию // Вестник московского университета. Сер.9. Филология. 1999. № 1. - С. 91-115.

14. Schmid Hans-Jorg. English Nouns as Conceptual Shells. From Corpus to Cognition. Berlin: Mouton de Gruyter, 2000.

Hosted by uCoz