(Дагестанский лингвистический сборник. - Вып. 9. - М., 2001)
Исследование категории склонения в кумыкском языке позволяет выделить два
ряда оппозиций: малый ряд форм, включающий так называемые грамматические падежи
- основной, винительный и родительный, и большой ряд форм, включающий пространственные
падежи - дательный, исходный и местный. Падежи первой группы соотнесены друг
с другом посредством противопоставления конкретно-предметных и отвлеченно-предметных
значений, падежи второй группы соотнесены друг с другом своими пространственно-временными
значениями.
Основной падеж противостоит винительному и родительному как форма отвлеченно-предметного
дополнения и отвлеченно-предметного определения формам конкретно-предметного
дополнения (винительный падеж) и конкретно-предметного определения (родительный
падеж). В позиции подлежащего основной падеж в кумыкском языке может иметь как
конкретно-предметное, так и отвлеченно-предметное значение и в этой функции
противостоит всем другим падежам.
Двойственность родительного падежа проявляется в том, что он также входит
в два ряда противопоставлений: противостоит основному падежу как форма конкретно-предметного
определения форме отвлеченно-предметного определения и соотносится с винительным
падежом как форма конкретно-предметного определения с формой конкретно-предметного
прямого дополнения. В позиции отстоящего определения и предиката родительный
падеж противостоит всем остальным падежам. Это положение, сформулированное на
материале древнетюркских [Иванов 1969: 70-73, 193; Кондратьев 1981: 157], а
также современного турецкого языка [Иванов 1975: 28-30, 84-85], в значительной
мере справедливо и для современного кумыкского языка.
Дательный падеж в кумыкском языке, как и в других тюркских языках, обладает
широким спектром значений. Своим объектным значением направленности действия
он противостоит двум другим пространственным падежам на семантической основе
их простейших обстоятельственных значений, лежащих вне зоны жесткого управления:
откуда? (исходный падеж) и где? (местный падеж).
За пределами этого соотношения, т.е. вне данной оппозиции, дательному падежу
свойственно богатейшее разнообразие значений, не противопоставленных столь же
наглядно другим падежам и характеризующихся большой сложностью взаимных отношений,
и эта сложность не только не объясняется, но и не всегда отмечается в грамматических
исследованиях по кумыкскому языку [см. Долинина 1956: 3-12]. Безусловно, существенная
часть этих значений связана с идеей направленности действия, и дательный падеж
выражает в них объект-адресат действия: объект заинтересованной направленности
действия, объект предназначения, объект-цель, объект-причина, объект, вызывающий
предметное возмещение. Вместе с тем дательный падеж обладает рядом значений,
не имеющих собственно-адресатного характера: он может обозначать объект подобия,
объект ответного действия, объект со значением причины, объект, вызывающий в
качестве эквивалента какое-либо предметное возмещение, где адресатный характер
не выражен столь явно ввиду определенных семантических условий. Дательный падеж
является антиподом исходного падежа в пространственном значении, но если дательный
и исходный падежи не имеют конкретных пространственных значений, различия этих
падежей могут нейтрализовываться. Одни и те же глаголы могут управлять как дательным,
так и исходным падежом. Таким образом, в кумыкском языке дательный падеж входит
в два ряда грамматических оппозиций. В пределах малого ряда он противопоставлен
своими конкретными, пространственными значениями местному и исходному падежам,
а своими объектными значениями он соотносится со всеми падежами в системе склонения
в целом.
Исходный падеж своими обстоятельственными значениями (места и времени) противостоит
дательному и местному падежам. С обстоятельственными значениями исходного падежа
связаны различные объектные значения с отложительной семантикой: источник выделения,
источник узнавания (знания), объект-материал, из которого изготовлен другой
предмет, объект приложения действия, источник происхождения, источник-причина,
партитивность и др. [Гузев 1987: 88-90]. Своими обстоятельственными значениями
исходный падеж противопоставлен дательному и местному падежам, передавая значения
исходного пункта в пространстве и времени, а своими объектными значениями противопоставляется
всем остальным падежам как форма управляемого объекта. Однако в кумыкском языке,
как и в некоторых других тюркских языках, характерным признаком исходного падежа
является расщепление сложной гаммы значений на противоположные группы значений
отложительных и приложительных [Иванов 1975: 81-82]. При этом в некоторых случаях
приложительные значения, присутствующие в виде оттенка в ряде типов дополнения,
выражаемого данным падежом, оказываются преобладающими. Особенности употребления
исходного падежа в кумыкском языке показывают, что в его семантической сущности
отчетливо выявляются два ряда противопоставлений: прямое противопоставление
обстоятельственных значений значениям ближайших коррелятов - дательного и местного
падежей - и широкая область объектных значений, не соотносящихся столь же очевидным
образом со значениями дательного и местного падежей. Необходимо заметить, что
уровень развития абстрактной стороны значений исходного падежа в кумыкском языке
очень высок. Об этом говорит широкий диапазон значений, не связанных непосредственно
с пространственной и временной семантикой.
Местный падеж своими значениями обстоятельственного характера (места и времени)
противостоит дательному и исходному падежам.
Он может передавать также значения, имеющие абстрактный характер: значение
среды и объектное значение, сохраняющее связь с семантикой местонахождения.
В то же время в кумыкском языке местный падеж представляет собой форму управляемого
дополнения, как и в некоторых современных тюркских языках. В современном кумыкском
языке местный падеж при его обстоятельственном использовании указывает на пространственно-временные
координаты какого-либо действия, а при использовании его в функции дополнения
обстоятельственные значения местного падежа преобразуются в объектные и в зависимости
от семантической природы самого существительного в местном падеже, а также от
контекстуально-ситуативных условий он выражает большей частью действие (отглагольное
имя) или какой-либо процесс (имя существительное). Эти последние значения местного
падежа выходят за рамки непосредственного соотнесения со значениями дательного
и исходного падежей и входят в ряд значений управляемых дополнений.
Таким образом, у пространственных падежей, соотнесенных между собой пространственно-обстоятельственными
значениями, - дательного, исходного и местного - есть группы объектных значений,
выходящих за пределы их прямого противопоставления. Падежные формы имеют узуальные
значения, с опорой на которые они способны передавать широкий спектр разнообразных
смыслов, представляющих собой отражения многочисленных предметных связей.
Литература
Гузев В.Г. Очерки тюркского словоизменения: имя. Л., 1987.
Долинина Ю.П. Падежи в современном кумыкском языке. Автореф. дис. канд. филол.
наук. М., 1956.
Иванов С.Н. Курс турецкой грамматики. Ч. 1. Грамматические категории имени
существительного. Л., 1975.
Иванов С.Н. Родословное древо тюрок Абу-л-гази-хана. Грамматический очерк
(Имя и глагол. Грамматические категории). Ташкент, 1969.
Кондратьев В.Г. Грамматический строй языка памятников древнетюркской письменности
VII - XI в.в. Л., 1981.
