(Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. - С. 143-144)
Древнетюркские языки - условный термин, обозначающий утратившие коммуникативные
функции языки письменных памятников различных тюркских народов. Временные рамки
их существования достаточно широки.
Наиболее ранний из древнетюркских языков - язык тюркских рунических памятников,
литературный вариант 7-9 вв. Рунические надписи обнаружены на огромном пространстве
от р. Лены на востоке до р. Дунай на западе; наиболее крупные надписи найдены
в бассейне р. Орхон (орхонские) и бассейне р. Енисей (енисейские). Орхонские
надписи впервые дешифрованы в 1893 В. Томсеном и В. В. Радловым. Базой формирования
рунического койне был язык огузских племен. Как языку литературному ему свойственны
обработанность, смешанно-наддиалектный характер, а поскольку им пользовались
различные этнические и социальные слои, то и некоторая функционально-стилистическая
и региональная вариативность.
Собственный литературный язык выработали после переселения в 9 в. на территорию
Турфана (Восточный Туркестан) уйгуры. Основу его составляло руническое койне,
которым уйгуры пользовались прежде и к которому были добавлены элементы говора
городского центра Турфана, близкого к современному уйгурскому языку. Так возник
структурно-смешанный язык, называемый в уйгурских рукописях türk ujγur tili,
т.е. тюркско-уйгурский язык. Кроме рунического алфавита уйгуры пользовались
согдийским и адаптированным его вариантом (он назывался уйгурским), манихейским
и брахми шрифтами. Радлов считал, что древнеуйгурский язык окончательно сложился
между 8 и 9 вв. и потом употреблялся в монастырях без изменения. Судя по находкам
С. Е. Малова, уйгурская письменность продолжала существовать у ганьчжоуских
уйгуров до начала 18 в.
Древнеуйгурский язык, хорошо известный другим тюркоязычным народностям, был
использован при формировании ряда литературных языков. Так, под его влиянием
на территории мусульманского государства Караханидов с центром в г. Кашгар к
11-12 вв. сформировался свой литературный язык, обычно именуемый караханидско-уйгурским;
впитанная им в процессе сложения традиционная огузо-уйгурская основа древнеуйгурского
языка, несомненно, воспринималась как уйгурская в целом. Уйгурское влияние сказывалось
в том, что наряду с арабским алфавитом для некоторых сочинений употреблялся
и уйгурский алфавит. Термин "караханидско-уйгурский" недостаточно
точен; средневековые авторы пользовались иными определениями: буграханский (buγrā
hān tili) у Юсуфа Баласагуни, хаканский (hāqānije) у Махмуда Кашгари и кашгарский
(kašγar tili) у Ахмада Югнаки.
В 13-14 вв. на территории по нижнему течению Сырдарьи (вместе с Хорезмом)
и на территории Золотой Орды возник литературный язык, именуемый в восточных
источниках хорезмско-тюркским. В литературной и научной жизни Хорезма 11-12
вв. принимали участие огузские и кыпчакские племена, языки которых образовали
основу литературного языка. Традиционную огузо-уйгурскую часть языка сочинений
этого периода составляет далеко не полный перечень элементов языка караханидской
поры. К ней добавлены новообразования преимущественно кыпчакского происхождения.
Хотя доля уйгурского языка здесь и не велика, но уйгурское влияние еще сказывается
на графике памятников - некоторые из них написаны на уйгурском алфавите. Самым
значительным в историии тюркских литературных языков средневековья был период,
называемый в восточных источниках и в научной литературе чагатайским.
Кроме названных выше известны древнетюркские языки других географических регионов:
Закавказья, Малой Азии, Поволэья, Египта. Эти языки не связаны какой-либо единой
традицией, и сфера их действия меньше, нежели у группы языков Центральной и
Средней Азии. К ним относится: язык арабографичных сельджукских памятников 13-14
вв. из Малой Азии и Закавказья, тяготеющий к современным языкам южной огузской
группы; язык арабографичных кыпчакских памятников 13-14 вв. из Египта и Сирии,
получивший название мамлюкско-кыпчакского и имеющий общие черты с современными
языками северной кыпчакской группы; язык эпитафийных надписей 13-14 вв. арабским
шрифтом из Поволжья, получивший название булгарского и традиционно сближаемый
с современным чувашским языком.
В числе древних тюркоязычных памятников имеются также и такие, которые отражают
языки не литературные, а разговорные или диалектные: латинографичный "Codex
Cumanicus" (кыпчакский ареал 13-14 вв.), судебные акты армянского письма
из Каменец-Подольска (кыпчакский ареал 15-17 вв.).
Таким образом, древнетюркские языки включают в себя языки двух типов: литературные
и народно-разговорные (диалектные). Литературные языки представлены в двух разновидностях:
языки большого пространственного охвата (Центральная и Средняя Азия) и продолжительного
времени действия, нанизанные на стержень единой огузо-уйгурской письменно-языковой
традиции, и языки меньшего географического и временного масштаба, не связанные
между собой единой традицией (Египет, Малая Азия, Закавказье, Поволжье, 13-15
вв.). Очень невелик сравнительно с литературным фонд памятников с записью тюркской
диалектной речи; такая диспропорция стоит в прямой связи с интенсивностью исторических,
социальных и культурных процессов у тюркоязычных народностей. Обилие образцов
литературных языков сравнительно с текстами обиходно-бытовой речи связано с
уровнем развития государственных образований и высокой степенью книжной грамотности
тюрок.
Изучением древнетюркских языков успешно занимались русские, советские и зарубежные
ученые: Радлов, Малов, А. Н. Кононов, С. Г. Кляшторный, А. Н. Берштам (рунические
памятники); Радлов, Малов, Ф. В. К. Мюллер, А. А. фон Ле Кок, В. Банг-Кауп,
А. фон Габен, П. Циме (древнеуйгурские тексты); Радлов, Р. Арат, Б. Аталай,
С. М. Муталлибов (тексты караханидского периода); А. Зайончковский, Р. Нур,
Э. Н. Наджип, Э. И. Фазылов (хорезм. памятники); А. Вамбери, М. Ф. Кёпрюлю,
Кононов, А. К. Боровков, Дж. Клосон, Я. Экман (чагатаистика).
Литература
Мелиоранский П.М. Памятник в честь Кюль-Тегина. СПб., 1899.
Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. М. - Л., 1951.
Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков. М. - Л., 1952.
Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии. М. -
Л., 1959.
Боровков А.К. Лексика среднеазиатского тефсира XII-XIII вв. М., 1963.
Фазылов Э. Староузбекский язык. Хорезмийские памятники XIV в, т. 1-2. Ташкент,
1966-71.
Древнетюркский словарь. Л., 1969.
Наджип Э.Н. Историко-сравнительный словарь тюркских языков XIV века. На материале
"Хосрау и Ширин" Кутба, кн. 1. М., 1979.
Айдаров Г. Библиографический указатель литературы по енисейско-орхонским и
таласским памятникам древнетюркской письменности. Алма-Ата, 1979.
Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников VII-IX вв. Л.,
1980.
Thomsen V. Inscriptions de L'Orkhon. Helsingfors, 1896.
Radloff W. Die alttürkischen Inschriften der Mongolei. Neue Folge, St.-Petersbourg,
1897.
Orkun H.N. Eski türk yazitlari, 1-4. Ist., 1936-41.
Philologiae turcicae fundamenta, t. 1, [Wiesbaden], 1959.
