Ветошкина - Кушитские языки

Т. Л. Ветошкина

КУШИТСКИЕ ЯЗЫКИ

(Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. - С. 249-250)

Кушитские языки - ветвь афразийской семьи языков. Распространены на северо-востоке и востоке Африки. Общее число говорящих ок. 25,7 млн. чел. Среди К. я. традиционно выделяют 5 групп: 1) северно-кушитскую - язык бедауйе, или беджа, на северо-востоке Судана и на севере Эфиопии; 2) центрально-кушитскую - агавские языки на севере и северо-западе Эфиопии; 3) восточно-кушитскую - а) языки бурджи-сидамо (сидамо, хадия, камбатта, алаба, бурджи и др.) на юго-западе Эфиопии; б) афар-сахо языки на северо-востоке Эфиопии, сомалийские языки (сомали, байсо, бони, рендилле) в Сомали, на востоке Эфиопии и северо-западе Кении, язык оромо, или галла (диалекты тулама, борана, бараретта, ваата и др.), на юге Эфиопии и севере Кении, языки консо, гидоле, арборе, гелеба (дасенеч), могогодо на юго-западе Эфиопии, а также варазийские языки (варази, гобезе, цамай и др.) на юго-западе Эфиопии; 4) южно-кушитскую - ираквские языки (иракв, горова, алагва, бурунге) на севере Танзании, араманикские языки (аса-араманик, нгомвиа) на северо-востоке Танзании и, возможно, язык санье (дахало) на востоке Кении: 5) западно-кушитскую, или омотскую, или сидама, - языки ари-банна (ари, диме, бако, банна, хамер и др.) к северу от озера Рудольф, языки шако, дизи (маджи); каффские (гонга) языки [каффа, моча, бворо (шинаша), анфилло], языки ямма (джанджеро), гимирра в эфиопской провинции Кэфа и языки омето (воламо, ойда, гофа, чара, баскето, мале, качама, бадитту, зайсе, кулло и др.) на севере эфиопской провинции Гэму-Гофа. Американские ученые Г. Флеминг, М. Л. Бендер и др. выделяют западно-кушитские языки в самостоятельную омотскую, или арикаффскую, ветвь афразийской языковой семьи. По мнению Р. Хецрона, язык бедауйе также образует отдельную ветвь афразийских языков, он же объединяет южно-кушитскую группу с частью восточно-кушитских языков (оромо, сомали, варази), а все остальные восточно-кушитские языки выделяет в одну группу. Учитывая резкие расхождения между отдельными К. я. в лексическом составе (грамматическая разнородность, кроме омотских языков, выражена слабее), Бендер вообще ставит под вопрос существование К. я. как генетического целого.

К. я. отличаются богатым и архаичным консонантизмом: для многих языков характерно наличие глоттализованных эйективов k, реже р, t, с, сh, глоттализованного инъективного d, церебрального d, ряда огубленных велярных k^w, g^w, х^w, ng^w, аффрикат сh, zh, палатального n', ларингалов ', h, в языке иракв есть латеральные с, s, в ряде языков - фарингалы h, '. В языках сахо, сомали, оромо, сидамо, омето, особенно в билин и каффа, фонологически релевантна геминация согласного. Вокализм изучен хуже. В большинстве К. я. различаются не менее 5 гласных фонем (i, e, а, о, u), фонологически релевантны (кроме агавских языков) две степени долготы гласных. В части К. я. обнаружены фонологические тоны: от двух (билин, сахо) до четырех (оромо, сомали, иракв). Ударение фонологично в бедауйе и сомали. Структура глагольного корня CVC, CVCC (в языке билин также CVCVC), именного - CVC, CVCV.

Для К. я. характерна крайне сложная именная и глагольная морфология. Категория рода существительных отмечена и большинстве восточно-кушитских (сахо, афар, сомали, оромо, сидамо): в единственном числе различаются мужской и женский род имени, определяемые по согласованию и отчасти по форме самого имени (по флексии, тону, суффиксам). По роду с существительным согласуются адъективные определения, местоименные определения и артикли, глагольные формы. Единственное и множественное число существительных противопоставлены морфологически (с помощью суффиксов, частичной редупликации, чередования срединного или конечного согласного, внутренней флексии и чередования тоновых контуров) и синтаксически во всех К. я., кроме джанджеро и омето. В ряде К. я. (сахо, агавские, оромо, сидамо) существует грамматическая категория единичности, например в сахо basalto 'луковица' - basal 'лук (собират.)'. В языках бедауйе. иракв и особенно в сомали наблюдаются морфологические противопоставления, отчасти сходные с противопоставлением статусов в семитских языках (неопределенные, определенные, сопряженные состояния, в сомали -особые указатательные статусы, оформляемые флективно). Имя прилагательное как особая часть речи отмечена лишь и языках бедауйе, иракв и в части восточно-кушитских. Во многих К. я. значение европейских притяжательных местоимений передается аффиксами особой грамматической категории личной притяжатсльности, напр. в бедауйе 'oru 'мой сын' - 'orok 'твой сын' - 'oro 'ето/ее сын' и т. д. В части К. я. засвидетельствована сложная флективно-суффиксальная падежная система - от 3 (сомали) до 12 (аунги) падежей: абсолютив, номинатив, генитив, датив и др.

В К. я. различают: а) склоняемые самостоятельные личные местоимения, являющиеся отдельными словами, но грамматически не обязательные [например, в сидамо: ane 'я', ate 'ты', iso 'он', ise 'она' и т. д. - морфемы афразийского происхождения, язык омето имеет особый ряд местоимений: ta 'я', ne 'ты', i 'он (она)']; б) притяжательные местоимения типа англ. mine (сомали и оромо); в) указательные местоимения со значением 2-4 степеней отдаленности (бедауйе, агавские, оромо, сомали, сидамо, омето, каффа, иракв); г) вопросительные местоимения (северно-, центрально- и восточно-кушитские); д) приглагольные местоименные частицы, обозначающие лицо/число/род объекта действия (бедауйе, агавские, сидамо, сомали, афар-сахо); e) предглагольные местоименные "индикаторы" (или "селекторы"), обозначающие лицо/число/ род субъекта (сомали), субъекта и объекта (ираквские) и употребляющиеся параллельно с личными аффиксами самой глагольной словоформы.

В глаголах К. я. отмечены 2 типа спряжения: архаичное префиксальное (многие глаголы в бедауйе, афар-сахо языках и несколько глаголов в сомали, рендилле, аунги) и преобладающее в большинстве языков вторичное суффиксальное спряжение (возникшее из аналитических конструкций). Глаголы суффиксального спряжения, в отличие от префиксальных, имеют стабильную основу, почти не меняющуюся в процессе словоизменения и породообразования. В глаголе находят формальное выражение грамматические категории: лица/числа/рода субъекта; рематизации - морфологические отражения актуального членения предложения (сомали); наклонения (индикатив, императив, юссив и др.); времени/вида (презенс, претерит, футурум, габитатив и др.); глагольного падежа; отрицания; вопроса; породы, залога. Для К. я. особенно характерна категория глагольного падежа (от 3 суффиксальных падежей в сомали до 15 и более в агавских): глагол в предикативном падеже соответствует сказуемому глагольного предложения, а в косвенных падежах - сказуемым различных типов придаточных предложений (подчинительные союзы при этом отсутствуют), причастиям, деепричастиям, инфинитивам индоевропейских языков. От подлинных причастий, деепричастий и инфинитивов глаголы в косвенных падежах отличаются наличием спряжения по лицам, числам и родам субъекта, напр. в аунге desaw 'которого я учу' - destaw 'которого ты учишь' и т. д. Наклонения есть лишь у глаголов в предикативном падеже, а видо-временные формы - у глаголов разных падежей (в предикативном падеже система времен богаче, чем в других падежах). Ираквские языки отличаются тем, что не только лицо/число/род субъекта и объекта, но и наклонение, время, глагольный падеж, отрицание, вопрос выражены с помощью индикаторов, система которых крайне сложна. Породы глагола, афразийские по происхождению, сохраняют в К. я. исконные формальные показатели и значение. Префиксальное породообразованяе остается продуктивным лишь в языках бедауйе и афар-сахо. Осн. средства словоизменения и словообразования - суффиксация и внешняя флексия, реже используются префиксация, редупликация корня и внутренняя флексия.

Основная общекушитская схема порядка слов в предложениях и словосочетаниях: 1) сказуемое - в конце предложения, расположение подлежащего, дополнений и обстоятельств относительно свободно, но прямое дополнение обычно занимает место непосредственно перед сказуемым (т. e. порядок SOV, нарушаемый лишь в языках сомали и билин в случаях особого актуального членения); 2) определения, как генитивные, так и адъективные, располагаются перед определяемым (отклонения от этого правила - в языках бедауйе, билин, сомали, оромо и ираквских). В К. я. наблюдаются 4 способа оформления именного сказуемого: с помощью постановки его в особый предикативный падеж (бедауйе, аунги), порядка слов (сахо, оромо, сомали, иракв, омето), неизменяемой связки (оромо, билин, сидамо, каффа) и с помощью спрягаемого глагола-связки (агавские, сахо, сомали, сидамо).

Из К. я. письменность имеют только языки сомали (с 1973, на основе латинского алфавита) и оромо (с 1977, на основе эфиопского алфавита).

Первые исследовательские материалы по К. я. (краткие словари и грамматики языков афар, сомали, оромо, сахо, бедауйе) появились в начале 19 в., более полные описания (словари и грамматики языков сахо-афар, агавских. каффа, бедауйе и сомали), составленные Л. Райнишем, относятся к последней четверти 19 в. К. Лотнер (1860), а затем К. Р. Лепсиус (1880) выделили К. я. среди других семито-хамитских (в совр. терминологии - афразийских). Важнейшие описания (1910-1940) отдельных К. я, принадлежат итальнским ученым К. Конти Россини (языки кемант и сахо), Э. Черулли (языки сидамо и джанджеро) и М. Морено (омето, оромо и сидамо). После 2-й мировой войны были опубликованы различные исследования по языкам сомали (Р. К. Абрахам, К. Белл. Морено, Райниш, Черулли - грамматики и словари, Б. Анджеевский - о тонах в глагольной системе, об именных классах), оромо (Анджеевский, г. Грэгг), агавским (Ф. Палмер, Р. Хецрон), бедауйе (Р. Хадсон), сахо (У. Э. Уэлмерс, Р. Дж. Хейуорд), хадия и алаба (Х. Плазиковски-Браунер), каффа (Флеминг, Черулли), моча (В. Леслау), могогодо (Дж. X. Гринберг), иракв (У. Уайтли). Среди сравнительных работ наиболее крупные касаются: внешней и внутренней классификации и определения границ К. я. (Морено, Гринберг, А. Н. Такер и М. Брайан, Флеминг, Бендер и др.), особенностей общекушитской морфологии (Х. Й. Зассе, Б. Хайне, П. Блэк, Г. Хадсон, Д. Коэн, Хецрон, А. Заборский, Г. Кастеллино), взаимоотношений с семитскими (Леслау). Материалы К. я. используются также в общих работах по афразийскому языкознанию (И. М. Дьяконов, М. Коэн).

Литература

Дьяконов И. М., Семито-хамитские языки, М., 1965.
Долгопольский А. Б., Сравнительно-историческая фонетика кушитских языков, М., 1973.
Reinisсh L., Die Bedauye-Sprache in Nordost-Afrika, "Osterreicjische Academie der Wissenschaften", 1892-1894, Bd. 128-31.
Reinisсh L., Die Somali-Sprache, Bd 1-3, W., 1900-03.
Сerulli E., Studi etiopici, t. 1-4, Roma, 1936-51.
Moreno M. Manuale di Sidamo, Roma, 1940.
Tucker A.,Bryan M., The Non-Bantu languages of North-Eastern Africa, L., 1956.
Tucker A.,Bryan M., Linguistic analyses. The Non-Bantu languages of North-Eastern Africa, L., 1966.
Greenberg J., The languages of Africa, 2 ed,. The Hague, 1966.
Tucker A., Fringe Cushitic, "Bulletin of the School of Oriental and African Studies", 1967, v/ 30, pt 3.
Fleming H., The classification of West Cushitic within Hamito-Semitic, в сб. Eastern African history, N. Y., 1969.
Palmer F., Cushitic, в сб.: CTL, v. 6, The Hague - P., 1969.
Bender M. L., Omotic: a new Afroasiatic language family, Carbondale, 1975.
Zаbоrski A.. Studies in Hamito-Semitic, v. 1. The verb in Cushitic, Warsz. - Krakow, 1975.
The Non-Semitic languages of Ethiopia, ed. by M. L. Bender, East Lansing, 1976.
Hetzrоn R., The limits of Сushitic, в кн.: Sprache und Geschichte in Afrika, B., 1980.
Diakonoff I. M.. Afrasian languages, Moscow, 1988.