(Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. - Т. XXIX. Вып. 3. - М., 1970.
- С. 193-202)
О двуязычии и многоязычии писалось очень много и специалистами-языковедами,
и другими учеными и общественными деятелями, так или иначе сталкивавшимися с
этим явлением, широко распространенным в прошлом и в настоящее время. Все же
мы пока не имеем такого учения о двуязычии, которое бы охватывало его распространение
во всем мире, учитывало его бесконечно разнообразные формы и в то же время устанавливало
общие типы и закономерности развития применительно к разным языкам, разным странам
и разным историческим эпохам. Как известно, к тому же проблема двуязычия является
многоаспектной: в ее решении скрещиваются разные подходы - лингвистический,
философский, психологический, педагогический и другие. Общее учение о двуязычии
в достаточной его полноте и многогранности может быть создано только в результате
значительных коллективных усилий и на базе марксистско-ленинской методологии.
Перспективы его создания можно считать обнадеживающими. За последние годы у
нас и за рубежом наметилось серьезное оживление работ в этой области. В нашей
стране выходят монографии И. К. Белодеда, Ю. Д. Дешериева и ряда других исследователей,
в которых освещаются различные вопросы двуязычия, главным образом, в разноязычных
республиках Советского Союза. В 1969 г. в Чебоксарах опубликована книга М. М.
Михайлова "Двуязычие (принципы и проблемы)" - один из первых опытов
обобщения обширной литературы предмета и постановки общих вопросов двуязычия.
Правда, это только начало.
Мне представляется, что для того, чтобы успешно и основательно двигаться вперед
в этой области, надо заняться подготовкой критико-библиографичсского труда или
трудов с целью объединения пока разрозненных исследований по двуязычию, исследований,
написанных в нашей стране и за рубежом. Особенно важно следить за текущей зарубежной
литературой, в которой наряду с интересными позитивными наблюдениями имеется
немало тенденциозного и враждебного общественному прогрессу, что должно получать
соответствующую оценку и отпор с нашей стороны. Критико-библиографического обобщения
исследований по двуязычию, без которого трудно вести работы на должном научном
уровне в этой области, пока не существует ни у нас, ни за границей. Мне кажется,
центром лингвистического (может быть, и иного) библиографирования должен стать
сектор социолингвистики Института языкознания АН СССР.
Как я уже сказал, проблема двуязычия имеет многие аспекты, В своей статье
я остановлюсь только на одном аспекте - социологическом. Общественная функция
языка в двуязычии и многоязычии проявляется очень ясно, можно сказать, обнаженно.
Очевидной причиной двуязычия являются социальные факторы, разные в различные
исторические периоды; целью его - обслуживание разных видов общения или отдельных
социальных слоев этнического коллектива, или всего коллектива в целом. Столкновение
или сосуществование двух языков в одном этническом коллективе (народе, нации)
существенно затрагивает интересы коллектива, поэтому двуязычие всегда тесно
связано как с языковой политикой, стихийной или сознательно направляемой, так
и с общей политикой, и является одним из важных факторов воздействия на судьбы
народов. Естественно, поэтому, что изучение двуязычия имеет не только теоретическое,
но и большое практическое значение. Чтобы правильнее понять взаимосвязь двуязычия
и современного общественного развития, необходимо историческое ее осмысление.
В лингвистической литературе социалистических стран продолжает обсуждаться вопрос
о критериях периодизации истории языка. Некоторые языковеды считают, что соотнесение
этапов развития языка с историей общественных формаций (родоплеменной строй
доклассового общества - племенные диалекты или племенные языки, рабовладельческий
и феодальный строй - языки народностей, капиталистическое общество и эпоха социализма
-- национальные языки) неприемлемо, поскольку важнейшие изменения в структуре
языков не совпадают с переходом от одной общественной формации к другой. Эти
языковеды признают только один исторический критерий - собственно лингвистический.
На наш взгляд, такой подход к языку односторонен и поэтому ошибочен. Конечно,
язык - общественное явление особого рода, развивающееся по своим внутренним
законам. Конечно, неверно полагать, что с появлением новой общественной формации
автоматически происходят существенные изменения во всей структуре языка. Против
такого вульгарно-материалистического понимания развития языка выступал еще Ф.
Энгельс. Как известно, попытки находить прямую зависимость изменения структуры
языка от смен общественных формаций, имевшие место в истории советского языкознания
(и не только советского), неизбежно кончались неудачей. Однако не следует впадать
и в другую крайность, изолируя развитие языка от развития общества. Природа
языка двойственна, С одной стороны, язык представляет собою систему значимых
знаков, систему устойчивую, с особыми законами построения, передающуюся от поколения
к поколению и не подлежащую слому, замене принципиально иной системой (пока
какой-либо конкретный язык существует). С другой стороны, язык - средство общения
(вне чего он вообще не может существовать и развиваться), средство накопления
и передачи всевозможной информации, орудие культуры. Совершенно очевидно, что
весь человеческий опыт и наши знания природы и общества имеют прямую связь с
развитием общества, следовательно, и с историей общественных формаций. Иными
словами, общественные функции языка изменяются в прямой зависимости от общественных
изменений. Изменение общественных функций языка не безразлично и для самой структуры
языка, хотя между прогрессом общественных функций языка и прогрессом языковой
структуры нет тождества. Я не буду здесь говорить, как влияет развитие общественных
функций языка на изменение его структуры, его внутренних законов, как нужно
сочетать структурно-языковые изменения с изменениями общественных функций языка
при построении истории языка, его этапов или периодов.
Что касается двуязычия и многоязычия, то оно является органической частью
общественной функции языка и с историко-лингвистической точки зрения его следует
рассматривать в прямой связи с историей общества. Если абстрагироваться от бесконечного
разнообразия появления двуязычия, зависящего от конкретно-исторических условий,
и учитывать наиболее общие его особенности, можно наметить следующие этапы в
истории двуязычия: 1) первичное двуязычие первобытного общества, 2) двуязычие
эпохи рабовладельческой формации; 3) двуязычие феодального периода, 4) двуязычие
эпохи капитализма и 5) двуязычие социалистического общества. На разных ступенях
общественного развития двуязычие имело свои специфические особенности и отношение
к нему общества было неодинаковым. Конечно, при этом следует учитывать такой
важный фактор, как неравномерность исторического процесса, в результате которого
вступали (и вступают) в языковое общение - непременное условие возникновения
двуязычия - этнические коллективы, стоявшие (и стоящие) на разных ступенях общественного
развития. Хотя темой настоящей работы является "современное общественное
развитие и проблема двуязычия", я все же считаю необходимым сказать кое-что
и о предшествующих этапах истории, поскольку для полного понимания современности
необходима, как уже было сказано, историческая точка зрения.
1. Первичное двуязычие. У нас нет каких-либо прямых свидетельств о
начальных этапах развития языка. Все современные так называемые "первобытные"
племена, известные науке, имеют длительную историю. Хотя о происхождении языка
и первобытном языковом состоянии написаны горы литературы, соображения на этот
счет строятся на косвенных данных, допускающих самые различные истолкования.
Однако, несомненно, что язык возникает в процессе трудовой деятельности человека
вместе с становлением человеческого общества. Ф. Энгельс допускает, что членораздельная
речь возникает еще на низшей ступени дикости, когда первобытные люди жили "еще
в местах своего первоначального пребывания, в тропических или субтропических
лесах", хотя он предупреждает, что прямых доказательств этому нет [1].
Для племен, уже известных науке, были свойственны особые, присущие только им
диалекты. "В действительности, - писал Ф. Энгельс, - племя и диалект по
существу совпадают; новообразование племен и диалектов путем разделения происходило
в Америке еще недавно и едва ли совсем прекратилось и теперь" [2].
Однако это не означает, что развитие языка племени происходило изолированно
от других племенных языков, в том числе и неродственных. После того, как человек
овладел огнем и научился изготовлять примитивную одежду и обувь, он расселился
на громадных пространствах всех материков. Волны расселений и переселений многократно
сталкивались и перекрывали друг друга, о чем хорошо свидетельствует современная
археология. Столкновение первобытных коллективов, несомненно, приводило к различного
рода языковым контактам между ними, поскольку это столкновение не обязательно
было уничтожением одного коллектива другим. "Род может усыновлять посторонних
и таким путем принимать их в члены всего племени. Военнопленные, которых не
убивали, становились, таким образом, в силу усыновления в одном из родов, членами
племени сенека и приобретали тем самым все права рода и племени" [3].
Естественно, что усыновленные посторонние вынуждены были переходить на язык
нового племени, но свой родной язык не мог быть забыт в течение короткого времени.
Так возникало двуязычие, которое имело временный характер (двуязычие одного
поколения). Известно, что враждующие племена, уничтожая мужчин, оставляли у
себя женщин других племен. Согласно легенде, предводитель древних венгерских
племен Арпад после захвата территории современной Венгрии, заселенной славянами
и другими племенами, приказал уничтожить все местное мужское население, но сохранить
женщин, что и было исполнено. Факты массового захвата иноплеменных женщин известны
этнографии. За-oхваченные женщины поневоле становились двуязычными, пока один
из языков не утрачивался. Ассимиляция одних племенных группировок другими, что
было распространенным явлением в древней истории, приводила к переходу с одного
языка на другой, а этот переход предполагал временное двуязычие. Нам известны
отдельные факты, когда все племя из-за определенных историко-географических
условий становилось двуязычным. В древнерусской летописи под 907 г. упоминается
восточнославянское племя "тиверци, яже суть толковины". Попытка объяснить
слово тълковины как 'союзники' вряд ли удачна, так как основу *tъlk
- никак нельзя связывать с *tolk - толока 'общественная помощь'
(как это делают некоторые исследователи) по фонетическим соображениям. Эта основа
тождественна тълкъ, тълковати. Слово тълкъ известно в древнерусском
языке в значении 'переводчик', 'перевод'. Тиверцы в войске Олега, двинувшемся
на Царьград, были переводчиками-славянами, знавшими и греческий. Автор новейшей
работы о тиверцах А. С. Стрижак правильно замечает, что в местах активных языковых
контактов (а таковыми были в IX-X вв. бассейны нижних течений Днепра, Днестра,
Ю. Буга и Дуная) более или менее значительные группы населения владели двумя
языками, за что и назывались тълковины [4]. Это
же слово употребляется и в "Слове о полку Игореве" (поганые тълковины
применительно к тем половцам-иноверцам, которые знали древнерусский язык). Можно
было бы привести и еще ряд аналогичных примеров.
По-видимому, двуязычие существовало уже в глубокой древности. Оно и тогда
уже имело разные формы. В этнографии известны, например, у так называемых первобытных
племен культовые, профессиональные, женские языки, не совпадающие с общеупотребительными
языками племен и непонятные для непосвященных. Все же наиболее характерной чертой
первичного двуязычия, видимо, следует считать его временный характер. Основная
масса жизнеспособных племен сохраняла свои языки и говорила только на них, т.
е. была одноязычна (что, разумеется, вовсе не исключало иного рода, помимо двуязычия,
языковых контактов и взаимовлияния).
2. Двуязычие времени рабовладельческого общества. С возникновением
рабовладельческого строя начинается писанная история человечества (по крайней
мере, его значительной части) и наши сведения об этой истории получают прямое
фактическое обоснование. Рушится родо-ппеменной строй, возникают древние народности,
языки народностей. Многие рабовладельческие государства (древний Египет, Вавилон,
Хеттское государство, государства древней Индии и Ирана, Средней Азии, Греция,
Римская империя и т. д.) в этническом отношении становятся пестрыми, включают
в себя разноязычные племена и народности. Государственному аппарату рабовладельческих
государств приходится искать выход, чтобы в какой-то мере преодолевать разноязычность
хотя бы в сфере административных нужд. Так возникают надписи - билингвы и трилингвы,
идентично передающие один и тот же текст. Как известно, знаменитая Розеттская
надпись на камне помогла Шампольону расшифровать египетские иероглифы. Количество
билингв и трилингв, известных науке, значительно и все более возрастает. Конечно,
документы такого рода свидетельствуют о том, что власти желали, чтобы их наиболее
важные распоряжения были понятны разноязычному населению. Однако писцы и соответствующие
государственные чиновники владели двумя или несколькими языками, т. е. были
двуязычны. Появляются профессиональные переводчики. В результате контактов разноязычного
населения, оказавшегося в одном государстве, некоторые другие слои населения
становились более или менее двуязычными (в армии, торговле и т. п.). Все же
двуязычие этого рода не было массовым и долговременным: рабовладельческие империи
на Востоке нередко быстро возникали и также быстро распадались, границы их постоянно
изменялись, этническая пестрота населения сохранялась. Другим, более массовым
источником двуязычия было рабство. В рабов превращались не только пленные воины,
но и население многих областей. Рабы усваивали язык победителей (конечно, не
всегда), но и сохраняли свои родные языки. Спартак свое повстанческое войско,
составленное из рабов, разделил на соединения по этноязыковому признаку (фракийцы,
германцы, галлы и др.). Завоевание иноязычных стран в некоторых случаях приводило
к победе языка завоевателей над языками побежденных. Классическим примером этого
является распространение латинского языка на Пиренеях, во Франции, Альпах, отчасти
на Балканском полуострове. Однако переход к новому языку населения этих областей
шел через временное двуязычие, в процессе которого латынь видоизменилась, дав
начало современным романским языкам. Следовательно, двуязычие в рабовладельческую
эпоху было несомненным фактом. При этом наиболее характерным является превосходство
языка господ над языком рабов и побежденных и бесперспективность языка рабов
в условиях рабовладельческого государства. В связи с этим характерно презрительное
отношение представителей господствующей народности ко всем "варварским"
языкам, как к неполноценным и не заслуживающим внимания.
3. Двуязычие феодальной эпохи. В это время формы двуязычия становятся
более разнообразными. Вместе с тем, что сохраняется по традиции от предшествующих
времен, появляется и нечто новое. Новое это связано с распространением новых
религий, сменявших языческие верования и религиозные представления классической
эпохи, а вместе с религиями письма и письменных языков. Христианство, мусульманство,
буддизм, иудейство пересекали государственные и этноязыковые границы. Среди
христиан особую роль стали играть латынь на западе и старославянский язык на
востоке. Латынь становится на многие века языком церкви, науки и культуры среди
народов западной и центральной Европы. Ее громадная роль в развитии европейской
культуры неоспорима. Огромное созидательное значение у восточных и большей части
южных славян имел старославянский язык. Велика была культурная роль в мусульманских
странах арабского языка. В то же время средневековое двуязычие, вызванное распространением
культовых языков, имело ограниченный характер. Во-первых, двуязычными становились
довольно узкие слои населения (духовенство, представители господствующих классов,
ученые и писатели, вообще образованные люди, которых было не так много). Основной
массе населения культовые языки были или вовсе непонятны (например, латынь за
пределами романских стран) или малопонятны (например, старославянский язык у
славян, книжный по своему характеру). Во-вторых, культовые языки, как правило,
имели узкую сферу применения (религиозные отправления, некоторые отрасли культуры
и администрации). Наряду с указанной формой двуязычия существовали и другие,
вызванные прежде всего завоеваниями. Обычно здесь двуязычие получало ограниченное
распространение (исключая те случаи, когда носители побежденного языка были
вынуждены усваивать язык победителей, но со своим родным языком они расставались
не сразу; например, завоеванные немцами полабские и некоторые другие западные
славяне столетиями сохраняли свой язык, пока его окончательно не утратили).
Примеров такого ограниченного двуязычия можно было бы привести много. После
завоевания в 1066 г. норманнами Англии в течение двух-трех столетий сосуществуют
французский язык победителей и народный английский язык побежденных. Только
с XIV в. начинает складываться английский национальный язык, оказавшийся скрещенным
(народная английская основа с большой французской примесью). Однако французский
язык в Англии XI-XIV вв. был языком двора и аристократии - народные массы им
не владели. Социально ограниченные двуязычия примерно того же типа существовали
и во многих других феодальных государствах (греко-турецкое, славяно-турецкое,
румыно-турецкое и др. в Османской империи, чешско-немецкое в Чехии, польско-украинское,
польско-белорусское, польско-литовское в завоеванных польскими панами областях
и т. д.). Следует отметить еще один вид двуязычия в донациональную эпоху: сосуществование
живых народных и книжных архаичных языков - классический греческий язык в Византии
и в поздней Греции, классический арабский язык у поздних арабов, древний китайский
язык у поздних китайцев, санскрит у некоторых народностей Индии, грабар у поздних
армян и т. д. Такое двуязычие также было ограниченным, представляя собою разновидность
сосуществования культовых языков с общенародными, о котором шла речь выше.
4. Двуязычие эпохи капитализма. Как известно, вместе с зарождением
и развитием капитализма возникают нации и национальные языки. В значительной
степени изменяется и характер двуязычия. Функции национальных языков серьезно
расширяются, что приводит к решительному сокращению сферы действия культовых
языков. Латинско-народное, старославянско-народное, арабско-народное и т. п.
двуязычия резко падают. Культовые языки ограничиваются религиозной сферой действия
или превращаются в архаическое средство общения среди узких книжных кругов,
связанных с религией (ср., например, функционирование церковнославянского языка
в среде русских старообрядцев-начетчиков). Во многих случаях в результате религиозных
реформации (разные виды антикатолических движений на Западе и др.) старые культовые
языки вовсе вытесняются и заменяются культовыми разновидностями национальных
языков. Одним словом, культово-народное двуязычие отодвигается на задний план
или вовсе сходит на нет. Зато резко возрастает двуязычие на основе культурных
влияний. Эти культурные влияния соответствовали стремлению национальной буржуазии
расширять рамки экономических отношений, устанавливать международные хозяйственные
связи. Впервые назревает потребность в международных языках. Не случайно, как
грибы после дождя, возникают многочисленные искусственные международные языки.
На первый план выдвигаются литературные языки передовых стран капиталистической
Европы - сначала французский, затем английский и немецкий языки. Известна роль
французского языка в XVIII-XIX вв. в международных отношениях. Употребление
французского, английского, немецкого и некоторых других языков наряду с родными
национальными языками создает новый тип двуязычия, характерный для новой истории.
Однако это новое двуязычие оказалось ограниченным в социальном и культурном
отношении - владение указанными языками стало достоянием господствующих кругов
и узких слоев интеллигенции, основная масса населения в местах их распространения
осталась вне пределов данного двуязычия. Второй тип двуязычия возникает в многонациональных
государствах (России, Австро-Венгрии, оттоманской Турции и ряде других). В качестве
второго языка выдвигается язык господствующей нации, который обычно насильно
навязывается побежденным нациям и народностям с таким расчетом, чтобы загнать
другие языки в подполье и в конечном счете вытеснить их вовсе из жизни. Естественно,
что такая великодержавная политика наталкивалась на сопротивление, вызывала
национально-освободительные движения, борьбу за сохранение родного языка, без
которого немыслимо существование нации или народа. Такое двуязычие в связи с
этими обстоятельствами обычно не становилось массовым явлением, далеко не все
представители подчиненных наций овладевали вторым языком. Третий тип двуязычия
связан с возникновением обширных колониальных империй в Азии, Африке, Центральной
и Южной Америке, Австралии и на различных островах. Колониальное угнетение и
нередко массовое уничтожение населения завоеванных стран приводило к вытеснению
многих языков, к господству языка колонизаторов. Сохранившееся население временно
становилось двуязычным, затем утрачнвало свои языки, или же родные языки были
обречены на прозябание, в редких случаях сохраняя функции языков массового общения
(таково положение дел с языками туземного населения Америки, Австралии, Новой
Зеландии и некоторых других районов, где господствующее место заняли английский,
испанский, португальский и французский языки). В тех случаях, когда миграция
европейского населения оказывалась незначительной (Индия, Индокитай, Африка),
местные языки сохранялись, двуязычие охватывало лишь верхушечные слои населения.
Однако местные языки оказывались в забросе. После освобождения народов Азии
и Африки от колониального гнета в освободившихся странах создалась чрезвычайно
сложная языковая ситуация, правильное решение которой потребует много усилий.
Следует также указать на возникновение частных типов двуязычия, установившихся
в отдельных (обычно небольших) странах: а) двуязычие или многоязычие с относительным
равновесием языков (франко-немецко-итальянское в Швейцарии, довольно распространенное
шведско-финское в Финляндии, франко-фламандское в Бельгии и др.), б) двуязычие
временное, когда через два-три поколения родной язык чаще всего забывается (характерный
пример - США, где хотя и имеется 20 млн. человек из иммигрантов, сохранивших
свои родные языки, идет непрерывный процесс вытеснения этих языков английским
языком, переход от двуязычия к одноязычнию). Несомненно, существуют и другие
типы двуязычия, описание и систематизация которых - дело социолингвистики.
Возникновение и развитие капиталистической общественной формации вызвало к
жизни новые формы двуязычия, ускорило процессы его распространения, что отвечало
возросшим потребностям общения между собой различных народов. Однако проблема
гармонического сосуществования различных языков оказалась при капитализме неразрешенной
и неразрешимой. Равноправие между языками фактически исключается. О каком лингвистическом
равноправии, являющемся основой гармонического, нормального двуязычия и многоязычия,
может идти речь, когда громадное большинство человечества оставалось в цепях
невежества и национального угнетения, когда в завуалированной или прямой форме
отношения между нациями и народностями строятся на господстве одних и унижении
других? Даже в таких цивилизованных странах, как Канада, Бельгия, Англия и некоторых
других время от времени проявляется резкая национальная нетерпимость, языковое
притеснение. Достаточно вспомнить недавние волнения на лигвистической почве
в Бельгии, борьбу канадских французов за сохранение своей национально-языковой
самобытности и т. д. Крайне сложная лингвистическая ситуация в освободившихся
странах - прямой результат колониального господства капиталистов. Индийский
профессор Нигам, посетивший недавно СССР со специальной целью изучения опыта
языкового строительства в нашей стране, рассказывал, что даже в индийском парламенте
возникают языковые затруднения - не все. члены парламента знают английский язык
или хинди, переводчиков не хватает или по некоторым языкам их вовсе нет, поэтому
выступления отдельных членов парламента на местных языках остаются непонятными.
Между тем развитие общегосударственных интересов настоятельно требует установления
языкового взаимопонимания в чрезвычайно пестрой в этническом отношении Индии.
Пока решение этой проблемы не найдено. Неграмотность или недостаточное культурное
развитие масс трудового населения в ряде капиталистических стран исключало сколько-нибудь
широкое распространение неродных языков, имевших вес в межъязыковых отношениях
и передаче культурных достижений человечества. В качестве примера можно привести
царскую Россию, в которой большинство населения было неграмотным. Действенное
решение национальных и языковых проблем, в том числе и развития двуязычия, возможно
только при социализме.
5. Двуязычие в социалистическом обществе. С возникновением социалистического
общества создаются принципиально иные условия для развития двуязычия и многоязычия.
Претворяется в жизнь ленинское учение о нации, главное в котором - полное равноправие
наций и народностей, больших и малых. Это равноправие сочетает в себе две взаимосвязанные
стороны: 1) самые широкие права и возможности развивать свою национальную культуру,
свой родной язык, 2) такие же права и возможности приобщаться к достижениям
мировой культуры, что предполагает усвоение одного из мировых языков, причем
не в ущерб своему родному языку, а, наоборот, для обогащения и развития родного
языка. Возникают гармоническое двуязычие или многоязычие, невозможное в эксплуататорском
обществе. Весь ход исторического развития Советского Союза, совершившего под
знаменем ленинских идей великую культурную революцию, без которой были бы невозможны
огромные достижения нашей страны, подтверждает это положение. В условиях нашей
страны языком межнационального общения стал русский язык, являющийся по своим
общественным функциям одним из мировых языков, поэтому ведущим типом двуязычия
в СССР стало владение родным языком и языком межнационального общения - русским
языком (речь идет о многочисленном нерусском населении нашей страны). Этот тип
двуязычия будет существовать в течение неопределенно длительного времени, конец
которого невозможно определить. Разумеется, наряду с данным типом двуязычия
существуют и развиваются другие типы на той же основе равноправия наций и народностей.
Русский язык как второй язык нации начинает распространяться и в ряде других
социалистических стран, где он введен как обязательный предмет преподавания
во всех средних школах. Во время поездок в Польшу, Болгарию, Чехословакию, Румынию,
Югославию мне приходилось нередко встречать людей, понимающих по-русски и объясняющихся
на русском языке, причем свои знания языка этя люди получили в средней школе
(хотя, как и в наших школах, обучение иностранному языку далеко не всегда дает
нужные результаты). Думаю, что дальнейшее развитие и укрепление единства стран
социалистического лагеря создает условия для все большего и большего распространения
русского языка. В то же время продолжающийся невиданный подъем культурного уровня
масс в социалистических странах будет заметно способствовать распространению
в этих странах других мировых языков (английского, французского, немецкого,
испанского и др.), поскольку современное общественное развитие приводит к возрастанию
связей между народами всей земли. Не случайно вопрос о мировых языках, как средствах
передачи информации и взаимообмена информацией, о всех достижениях современного
человечества в области науки, техники и искусства, становится актуальной проблемой,
которая обсуждается на разных конгрессах и совещаниях все чаще и чаще. Не случайно
Президиум АН СССР поручил Институту русского языка АН СССР подготовить пособие
"Основы русского языка (для иностранцев)", которое должно содействовать
распространению русского языка на равных континентах, особенно в странах, освободившихся
от пут колониализма и становящихся на самостоятельные пути развития. Любопытно,
что начинают выдвигаться разного рода проекты выбора какого-либо одного языка
как мирового. На одном из секционных заседаний международного этнографического
конгресса в Токио в 1968 г. было сделано предложение считать таким языком армянский
язык (это язык небольшого парода, следовательно, ни одна из крупных наций не
будет обижена; в то же время язык высокоразвитый; армяне расселены во многих
странах мира, следовательно, легко можно будет найти преподавателей армянского
языка). Конечно, такого рода проекты являются всего лишь пожеланиями и осуществить
их в условиях разделенного на классово антагонистические группировки мира невозможно.
Вряд ли вообще в обозримом будущем будет определен какой-либо один язык как
единственно признанное средство общения всего человечества. Само общественное
развитие, а не договоренность между учеными, будет определять распространенность
мировых языков (несомненно, их будет несколько и только в каком-то очень неблизком
будущем человечество от многоязычия придет к одноязычию; каким будет единый
мировой язык отдаленного будущего, об этом мы судить не можем).
Однако обсуждение проблемы мировых языков и даже несбыточных проектов одного
мирового языка (искусственно созданные языки типа эсперанто, как показала их
история, в счет не идут) - знамение времени. Существующая острая потребность
преодоления языковых барьеров отвечает прогрессивному развитию человечества,
препятствием которому является капиталистический строй с присущим ему социальным
неравенством и национальной рознью. Когда социалистический строй победит во
всем мире, проблема мировых языков так или иначе будет решена. Вместе с тем
на новую ступень развития поднимается двуязычие и многоязычие. Можно считать,
что для социализма как исторического этапа в развитии человечества, характерны
массовость двуязычия и гармоническое сосуществование языков. Гармоническое сосуществование
языков не означает отсутствия возможностей перехода какой-то части населения
с одного языка на другой. Как показала перепись населения 1959 г., у нас в стране
около 10 миллионов граждан нерусского происхождения назвало русский язык своим
родным языком. Если не все эти граждане, то во всяком случае значительная их
часть вовсе утратила свои прежние языки. Показательна а этом отношении лингвистическая
судьба тверских карелов (их насчитывалось свыше ста тысяч) - на наших глазах
у них происходит утрата карельского языка и переход на одноязычие (родным языком
становится русский язык), причем в настоящее время процесс этот уже завершается.
Этот частичный переход населения с одного языка на другой - явление закономерное.
Между прочим, на X Международном конгрессе лингвистов в Бухаресте, состоявшемся
в конце августа - начале сентября 1967 г., один из иностранных делегатов конгресса,
выступая в прениях по моему докладу "Социолингвистика и проблемы развития
общественных функций языков мира" (соавторы доклада Ю. Д. Дешериев и Н.
Г. Корлэтяну), пытался доказать, что широкое распространение русского языка
в нашей стране обусловлено не свободой выбора языка, а давлением на население
экономических и социальных факторов (нерусское население, мол, вынуждено овладевать
русским языком, иначе ему будут закрыты пути к науке, культуре, к работе за
пределами своей национальной территории и т. п.). Этому делегату было разъяснено,
что неверно противопоставлять свободу и историческую необходимость, свобода
это и есть осознанная необходимость, что в социалистическом обществе нет неразрешимого
противоречия между личной свободой и нуждами общества, что наша языковая политика
совершенно исключает государственное принуждение в пользовании языками, что
отношения между нациями строятся на принципах равноправия. Что касается перехода
части населения с одного языка на другой, то оно имеет лишь частичный характер.
Все национальные языки и языки подавляющего большинства небольших народностей
не только сохраняются, но и переживают период бурного расцвета. Развитие их
в социалистическом обществе обеспечено на долгое время. В то же время всеобщее
двуязычие нерусского населения нашей страны, основанное на принципах добровольности
в выборе языков, является исторической неизбежностью, выгодной для всех. В других
многонациональных социалистических странах, современных и будущих, вопрос о
языке межнационального общения, следовательно и о массовом двуязычии, также
на основе принципов добровольности будет решаться, конечно, с учетом местных
условий. Широкое распространение гармонического двуязычия - характерная особенность
двуязычия эпохи социализма.
Изложенная здесь схема не претендует на полноту и освещение всех проблем.
История двуязычия в связи с историей общества - неисчерпаемая тема. Историю
двуязычия предстоит еще написать. Сколько-нибудь серьезных монографий на эту
тему пока не существует. Возможно, что этапы в развитии двуязычия можно устанавливать
и по собственно лингвистическим признакам, хотя опыты иссследования в этом направлении
мне неизвестны. Пока продолжаются бесконечные споры о самом понятии двуязычия.
С моей точки зрения, вполне совместимы узкое и широкое понимание двуязычий.
Двуязычие в узком смысле зтого слова означает более или менее свободное владение
двумя языками: родным и неродным. Двуязычие в широком смысле - относительное
владение вторым языком, умение им в том или ином объеме пользоваться в определенных
сферах общения (научной, производственной, бытовой и т. п.). Последний тип двуязычия
можно назвать неполным, частичным. Что неполное двуязычие существует - факт
несомненный. Примером его может быть знаменитая пушкинская Татьяна, истинно
русская по своему происхождению и душевному складу женщина, о которой поэт писал:
"Она по-русски плохо знала. Журналов наших не читала, И выражалася с трудом
На языке своей родном". Неполное или частичное двуязычие бывает самых различных
градаций и распространено оно широко. Абсолютно одинаковое владение двумя языками,
т. е. абсолютно полное двуязычие, по-видимому, встречается не часто. Следовательно,
при определении понятия двуязычия, как мне представляется, не следует придерживаться
слишком жестких формулировок. Это должно относиться не только к определению
двуязычия индивида, но и к определению двуязычия человеческих коллективов. По-видимому,
абсолютного двуязычия нации, народности или другого этнического и социального
коллектива, когда оба языка дублируются во всех сферах письменного и устного
общения, не бывает и не может быть. Это вытекает хотя бы из того факта, что
когда собираются люди разных национальностей (на собраниях, конгрессах и т.
п.), они для того, чтобы установить взаимопонимание, вынуждены говорить на одном
языке межнационального общения или же на мировых языках, понятных большинству
присутствующих. Когда же пользуются переводчиками, то ни о каком двуязычии уже
не может быть речи. Обычным следует считать разграничение общественных функций
языков, которое проводится в зависимости от того, к кому обращена речь (устная
или письменная) на одном из языков и при каких обстоятельствах, а также в зависимости
от того, что должно быть высказано и в какой сфере деятельности многонационального
общества. Опыт описания общественных функций сосуществующих в нашей стране языков
дан прежде всего в работах Ю. Д. Дешериева. Впрочем, основные исследования в
этой области советским лингвистам предстоит еще выполнить. Совершенно очевидно,
что работа по изучению общественных функций языков в условиях двуязычия является
важной как для теории языкознания, так и для практики языкового строительства.
Помогать партии претворять в жизнь ленинские принципы национальной политики,
творчески развивать и обогащать эти принципы, устранять ошибки в языковой практике
и предупреждать такие ошибки, способствовать развитию социалистических братских
отношений между нациями и народностями - одна из важнейших задач советских языковедов.
Литература
1. К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения, изд.
2, М., 1961, т. 21, стр. 28-29.
2. Там же, стр. 93.
3. Там же, стр. 89.
4. О. С. Стрижак. Тиверцi. Мовознавство,
№ 4, 1969, стр. 49-50.
