М. М. Маковский

УНИВЕРСАЛИИ В СОЦИОЛИНГВИСТИКЕ (Опыт социальной типологии лексико-семантических систем)

(Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. - Т. 33. Вып. 4. - М., 1974. - С. 331-340)

 
Универсалии в современной лингвистике обычно мыслятся как своего рода языковые "инварианты", пронизывающие структуру большинства языков мира независимо от их системных особенностей, и характеризующие, таким образом, "человеческую природу" вообще и закономерности "человеческого (resp. языкового) поведения" в частности [1]. Как известно, универсалий, присущих всем языкам мира, несмотря на усилия многих ученых, до сих пор установить не удалось. И это неудивительно. Вряд ли можно допустить, что сходства и совпадения, нередко обнаруживаемые в языках самого различного строя, обязательно являются закономерностями в каждом из этих языков, причем языковые сходства вовсе не означают возможности их сопоставимости в разных языках. За внешней идентичностью нередко скрываются по существу совершенно различные явления. Любое сходство (даже внешне самое близкое) остается для ученого чистой случайностью до тех пор, пока не будут найдены достаточно веские доказательства, подтверждающие их закономерный характер в исследуемых языках. Что же касается случайности, то она, естественно, не может быть всеобщей. В связи с этим возникает вопрос: почему в таких областях языкознания, как этимология и сравнительно-историческое сопоставление, внешнее сходство не является доказательным, и только в области типологии оно все еще неизменно остается единственным средством установления "универсалий"? Почему при построении универсалий не выясняется вопрос о том, являются ли сопоставляемые сходные феномены результатом одинаковых или разных языковых процессов, в каких случаях в каждом из сравниваемых языков различные процессы (или процессы, обусловленные разными причинами) дают одинаковые результаты в нескольких языках, а одинаковые процессы (или процессы, обусловленные одинаковыми причинами) дают разные результаты? [2] Ведь в конечном итоге проблема универсалий сводится именно к анализу сходных или одинаковых структур в пределах различных систем. В противном случае исследование универсалий неизбежно превратилось бы просто в поиск не связанных между собой случайностей.
Прежде чем делать какие-либо категорические выводы, необходимо, видимо, выяснить возможности существования данного явления в пределах различных (или одинаковых) языковых структураций, а также конкретные формы развертывания этого явления в указанных структурациях. Например, наличие сходных явлений в различных языках может в ряде случаев свидетельствовать о несходстве соответствующих языковых структур, тогда как внешне несходные явления могут говорить о близости этих структур; отсутствие сходных или несходных явлений в некоторых случаях может свидетельствовать о типологической близости их структур, а наличие определенных явлений нередко свидетельствует об их типологической неравноценности [3]. Нам представляется, таким образом, что только на основе разработки надежных методов типологического сравнения, только на основе выявления сопоставимого и несопоставимого в языке можно подойти к построению достаточно непротиворечивых универсалий [4].
Однако и многие из так называемых канонических универсалий отнюдь не всегда отражают языковую реальность именно потому, что при их построении, как правило, не учитывается влияние человеческого (resp. социального) фактора на специфику языка в синхронии. Дело в том, что многие из универсалий, устанавливаемые традиционными методами, при ближайшем рассмотрении оказываются релевантными лишь для одного из представленных в языке нескольких социальных (resp. территориальных) пластов, причем в языках, между которыми устанавливаются общие типологические закономерности, последние нередко манифестируются на самых различных социальных ярусах, уравнивание и сопоставление которых часто ничем не оправдывается.
В связи с этим становится понятным, что многие "канонические" универсалии не только не могут претендовать на универсальность, но и весьма сомнительны даже по отношению к одному языку: на различных социальных уровнях языка данная межъязыковая универсалия может обладать неодинаковой значимостью, а в некоторых случаях вообще не имеет силы. Адекватное изучение универсалий возможно, как нам представляется, только при установлении общих закономерностей "поведения" одного и того же явления в двух планах: 1) между различными социальными уровнями в пределах одного языка с последующей проверкой социальной стратификации того же явления в языках различного строя и выявлением условий (одинаковых, неодинаковых) той или иной стратификации; 2) между различными родственными и неродственными языками с последующей проверкой стратификации той или иной универсалии на различных социальных уровнях каждого из них. Таким образом, важно различать не только межъязыковые (внешние) универсалии, но и универсалии внутриязыковые, межуровневые ("диастратические", по терминологии X. Рона), т. е. общие закономерности одного и того же явления, устанавливаемые между различными социальными, территориальными, стилистическими и другими уровнями в пределах одного языка [5].
Как мы пытались показать ранее [6], социальные диалекты по своей природе представляют собой существующие в пределах целостного языкового единства различные по своей конфигурации пересечения нескольких языковых подсистем, неодинаковых качественно и количественно. Пересечением лексико-семантических подсистем мы называем закономерное и обязательное (облигаторное) возникновение общего члена (или нескольких общих членов) в этих подсистемах, обусловливаемое переинтеграцией их иерархии и изменением их равносильности. Не всякое пересечение лексико-семантических континуумов является их вхождением в систему, но всякое вхождение лексико-семантических элементов в систему неизменно связано с их пересечением. Если при возникновении общего члена не происходит реакций взаимодействующих систем, то налицо пересечение этих систем; если же при возникновении общего члена происходит реакция [либо не манифестируемая никакими внешними изменениями системы, либо обусловливающая разрыв аттракционных связей и выход ряда слов из взаимодействующих систем, а также качественное (функциональное) или количественное изменение семантики лексем и протяженности лексемного ряда], то мы имеем дело с вхождением одного лексико-семантического континуума в другой. В первом случае перед нами два (или более) идентичных лексико-семантических континуума, во втором - структурные омонимы.
Сосуществуя и пересекаясь с литературным стандартом и с территориальными диалектами, каждый из социальных диалектов сохраняет свою специфику, не сливаясь ни друг с другом, ни с языковым стандартом или с территориальными говорами, хотя в качестве носителей всех указанных разновидностей языка нередко могут выступать одни и те же языковые коллективы.
Отсюда можно заключить, что различные социальные уровни (пласты) языка (включая литературный стандарт и территориальные диалекты) по необходимости подвержены действию различных языковых сред, неравноценных по своим комбинаторным свойствам, а также по возможностям и результатам пересечения (процессы нейтрализации, положительного и отрицательного катализа, развертывания, свертывания).
Как мы указывали в своей книге "Теория лексической аттракции" М., 1971), язык включает в себя не одну систему, а несколько взаимосвязанных и дополняющих друг друга подсистем, обладающих неодинаковыми свойствами (семантическими, стилистическими, структурно-функциональными, стилистическими и др.). Каждая такая подсистема (или иначе, слой, пласт) языка может, например, допускать или не допускать семантическое развертывание определенных лексем в определенном направлении, совместимость или несовместимость тех или иных лексико-семантических реалий, обусловливать или не допускать семантические изменения в пределах одной лексемы или нескольких лексем, возможность взаимодействия нескольких лексико-семантических единиц, т. е. слияние, интеграцию нескольких семантем или лексем, в результате чего возникает новая лексико-семантическая реалия, или их разложение; дезинтеграцию (все эти процессы мы в дальнейшем будем называть реакциями на лексико-семантическом уровне). Наиболее очевидными слоями или пластами лексико-семантической системы являются, например, различные социальные диалекты и территориальные говоры. Однако и в пределах одного и того же слоя намечаются более мелкие подразделения. Одни и те же лексико-семантические единицы обнаруживают неодинаковые свойства в различных подсистемах языка, в связи с чем такие подсистемы целесообразно рассматривать в качестве лексико-семантических сред, накладывающих определенные ограничения на возможности манифестации этих единиц. Именно потому, что различные социальные, территориальные и общенациональные пласты языка структурно неравноценны, становится возможным их типологическое сопоставление. Вместе с тем нельзя упускать из виду и то обстоятельство, что практически все языковые пласты взаимопроникают друг в друга. Однако при ближайшем рассмотрении это противоречие оказывается мнимым, кажущимся. В самом деле, хотя континуумы, вошедшие в какую-либо языковую систему, обязательно представлены в наборах, отличных от исходных систем, вступивших в реакцию, такие "новые" языковые континуумы благодаря консервирующему действию социальной среды обычно продолжают существовать в окружении "старых" языковых систем, в том числе и исходных. В случае же нейтрализации действия социальной среды неизменно происходит переинтеграция систем, связанных аттракцией, разрыв аттракционных связей, нарушение равновесия на том или ином участке языковой сетки [7], изменение иерархии континуумов и в конечном итоге их пересечение. Необходимо учитывать при этом, что различным социальным вариантам (уровням) языка присущи различные типы аттракционных связей языковых континуумов, определяющих специфику и свойства каждого из них [8]. Литературному варианту, например, свойственны линейные, горизонтальные связи между отдельными структурами (т. е. связи между единицами одного и того же уровня). В территориальных диалектах обычно наблюдается смешанный однонаправленный тип связи языковых структур (только горизонтальные связи между отдельными "массивами" исконно ареального словаря и только вертикальные связи с системами социальных диалектов, но не с системой литературного языка). Наконец, в социальных диалектах находим смешанный двунаправленный тип связи (горизонтальные связи между массивами исконно социального словаря, но также вертикальные с литературным языком, с одной стороны, и с территориальными диалектами - с другой). Вполне понятно, что пересечения между единой системой континуумов, связанных аттракцией, никогда не происходит (и не может происходить). Это особенно важно, если учесть, что отдельные континуумы, входящие в одну и ту же аттракционную систему [9], нередко манифестируются в самых различных социальных, территориальных и других пластах языка.
Таким образом, не любые лексико-семантические континуумы в пределах макросистемы языка способны пересекаться между собой: существует определенная избирательность [10] пересечения совместимых и несовместимых континуумов. Один и тот же отрезок или элемент лексико-семантической цепи не всегда может пересекаться (совмещаться) с любыми отрезками других континуумов, причем совмещение нескольких отрезков различных лексико-семантических систем нередко возможно лишь при условии более или менее глубоких структурных изменений в пределах обоих взаимодействующих наборов (выход из системы определенных звеньев или, наоборот, вхождение в нее новых элементов, изменение функционально-семантического статуса элементов, непосредственно вступающих в реакцию, или элементов, образующих окружение взаимодействующих континуумов).
Результаты таких изменений в свою очередь также не всегда совместимы между собой в системе, в связи с чем наблюдаются разного рода защитные, "терапевтические" (по терминологии Ж. Жильерона [11]) реакции, направленные на сохранение целостности соответствующего лексико-семантического континуума. В связи с этим можно сформулировать следующие социолингвистические универсалии [12].
(I) Если пересекаются элементы разных языковых слоев, то результаты такого пересечения манифестируются только в одном слое, но в пределах различных наборов. При этом нарушение целостности соответствующих языковых систем происходит только для установления их равновесия. Так, например, англ. литер. bleak, mean в слэнге подвергаются энантиосемиии выступают в значении "красивый". Результатом "уравновешивающих" реакций являются и разного рода удвоения синонимических слов типа англ. court-yard, ewe-lamb, galley-proof, а также использование подвижных формативов [13]. Многие слэнговые слова, как известно, входя в территориальные диалекты, одновременно выходят из слэнга или нейтрализуются в нем. Подобным же образом многие территориальные слова, попадая в слэнг, выходят из соответствующих местных диалектов.
(II) Если пересекаются элементы одного и того же языкового слоя (ср.: general slang и special slang), то результаты пересечения манифестируются в разных языковых слоях, но в пределах одного и того же лексико-семантического набора (ср. англ, general slang side "conceit", воровское арго side "to agree", но литер. англ. side "сторона"). Целостность этих наборов обычно нарушается в сторону избыточности или недостаточности (именно этим можно, очевидно, объяснить непрочность, зыбкость многих "периферийных" языковых систем). Так, в результате пересечения различных английских местных диалектов возникли американский слэнг и общелитературный стандарт американского варианта английского языка. Если из какого-либо набора выходят те или иные элементы, то изменяется среда, в которой они манифестируются, но не набор, к которому они принадлежат; если же в какой-либо набор входят те или иные элементы, то набор испытывает структурно-семантические изменения, но среда, в которую они входят, остается неизменной. В этой связи можно указать на тот факт, что многие слова, вышедшие из древнеанглийского языка, стали неотъемлемой частью социальных или территориальных диалектов. Вместе с тем вхождение слов в территориальные (например, в швейцарско-немецкий) или в социальные (например, в английский слэнг) диалекты может изменить семантику элементов, входящих в тот или иной набор, или структуру и состав этого набора, но не среду, в которую он входит.
В случае разрыва аттракционных связей происходит смена вертикальных связей на горизонтальные, смешанных однонаправленных на смешанные двунаправленные или, наоборот, двунаправленных на однонаправленные, что в свою очередь неизменно ведет к образованию избыточности (в том числе к образованию парных слов, s-mobile и разного рода языковых "остатков" [14]) или недостаточности (в частности, и образованию лексико-семантических лакун) [15] на соответствующих уровнях. При этом избыточность обычно выступает как нижняя иерархия, способная пересекаться с верхней, а недостаточность - как верхняя иерархия, которая не может пересекаться с нижней. Под термином "верхняя иерархия" мы имеем в виду элементы, занимающие наиболее высокое положение в системе и наделенные в связи с этим структурно-функциональными свойствами, отличными от тех, которые присущи элементам, занимающим наиболее низкую позицию в системе, т. е. "нижнюю иерархию". Верхней иерархии обычно соответствует языковая структура, которая "отдает", "сбрасывает" свои конститутивные элементы, а нижней иерархии соответствует языковая структура, "впитывающая" в себя языковые элементы другого яруса или остающаяся неизменной.
Понятие языковой среды, таким образом, неразрывно связано с понятием системы. Система мыслима лишь в рамках той или иной языковой среды, хотя никак не тождественна ей: отдельные части одной и той же системы подвержены действию различных сред, а одна и та же среда может действовать в пределах различных систем. Пересечение нескольких сред обязательно означает пересечение континуумов, а пересечение континуумов вовсе не всегда влечет за собой пересечение сред. Языковые среды обладают неодинаковыми свойствами:
1) Одни из них постоянно оказывают одно и то же действие, независимо от пересечения с другими средами; свойства же других сред изменчивы и зависят от их пересечения с другими средами. В одних средах проявляются лишь определенные особенности данной лексико-семантической системы, а в других - вообще никакие особенности не проявляются. Одни среды могут действовать лишь в одном измерении (скажем, только в пределах определенной части данной системы, только в пределах социальных диалектов и т. д.), а другие - в нескольких измерениях (например, как в пределах социальных, так и в пределах территориальных диалектов). При действии различных сред неодинаковы направленность реакций, семантические сдвиги, качественные и количественные изменения набора лексем. .
2) Одни среды могут встречаться только вместе с другими средами (в частности, при пересечении нескольких сред), другие же среды представлены независимо от наличия других сред [16]. Так, социальный фактор (resp. социальная среда) является независимой константой, неизменно наличествующей на всех уровнях языка (социальном, территориальном, общенациональном), хотя действие, оказываемое этой средой (как внутри ее самой, так и на пересекаемую среду) в различных случаях неодинаково. Например, если при пересечении с другими социальными диалектами социальная среда обычно оказывает "разрушающее" или катализирующее воздействие (ср. постоянную смену синонимов в разного рода жаргонах и арго, а также быструю смену значений слов в слзнге), то при пересечении с территориальными диалектами наблюдается "укрепляющее" воздействие социальной среды внутри социальных диалектов (ср. консервативность диалектных слов и неизменность их значения в английском слэнге, в русском и французском арго). При сравнительном сопоставлении различных языковых сред структурно наиболее "слабой" оказывается именно территориальная среда: ни в социальных диалектах, ни в общелитературном языке s-mobile и потенцирование не используется в той мере, в которой это явление представлено в территориальных диалектах (в другой своей работе мы старались показать, что s-mobile является чисто системным показателем, с помощью которого язык реагирует на всякого рода нарушения системы [17]). В то же время социальная среда редко оказывает какое-либо структурное воздействие на территориальные диалекты и на общенациональный язык (нейтрализация социальной среды). Та или иная среда в каждом отдельном случае может явиться константой и в более узком смысле. Так, для того или иного идиолекта, городского говора или полудиалекта константой могут быть различные территориальные диалекты или общенациональный язык, тогда как для языка в целом эти среды не являются константами [18]. В этой связи следует указать на лексико-семантические континуумы, общие для ряда социальных или территориальных диалектов и т. д. Как свидетельствует акад. В. М. Жирмунский, "...даже в Германии, классической стране языковой раздробленности, между воровским арго Мюнхена и Гамбурга, Берлина и Вены (по записям XIX в.), несмотря на характерные местные различия, устанавливается довольно значительная общность лексического материала. Такое же сходство обнаруживается в записях русских этнографов между тайным языком "брянских старцев" (Орловской губ.) и "любецким элементом" могилевских нищих, который в свою очередь ближе совпадает, например, с арго подольских и тернопольских "лирников"; с другой стороны, тайный язык нищих обнаруживает не менее значительное сходство с арго бродячих ремесленников и торговцев (например, черниговских шаповалов, владимирских "офеней", калужских "прасолов" и др.") [19].
Вполне понятно, что такие среды, как территориальная и общенациональная, являются связанными (зависимыми), так как их воздействие невозможно без одновременного воздействия какой-либо другой среды, хотя в ряде случаев они могут оказывать ограничивающее воздействие на социальный фактор [20].
Изменчивость свойств среды, как правило, влечет за собой и изменчивость иерархии отдельных подсистем (социальных, территориальных, городских диалектов и полудиалектов), пересекающихся в пределах того или иного социального говора [21]. В этой связи вряд ли можно согласиться с постулируемой по традиции иерархией, неизменно ставящей территориальный диалект ниже общенационального стандарта, а социальные разновидности языка ниже территориальных говоров. Неодинаковая иерархия лексико-семантичееких континуумов является одним из основных факторов их пересечения. Различная иерархия языковых наборов является причиной и целого ряда других языковых процессов. В частности, как справедливо отмечает Э. А. Макаев, "...давление системы обратно пропорционально возрастающей архитектонической сложности языковой единицы соответствующего уровня. Поэтому возможно установить зависимость давления системы от иерархии соответствующих уровней и набора составляющих их единиц. Как раз маргинальные подсистемы (или частные системы) различных уровней чаще всего оказываются кумулятивным центром нейтрализации давления системы" [22]. При пересечении различных пластов языка и различных сред обычно проявляется принцип направленности реакции [23]. В самом деле, в английском языке любой территориальный лексический элемент, попав в слэнг, неизменно теряет ареалъно-ограниченную окраску и становится достоянием того или иного социального диалекта, тогда как слэнговые элементы, входящие в территориальный говор, обычно не утрачивают своих социальных свойств. Наблюдавшееся в свое время мощное влияние территориальных диалектов на складывающийся литературный стандарт сменилось ныне обратным воздействием литературного стандарта на социальные диалекты. В некоторых случаях в английском языке территориальная лексика пересекается только с территориальным жаргоном (американским, канадским, австралийским), тогда как американские, канадские и другие местные диалекты не пересекаются с английским general slang. При сопоставлении двух сред первая может оказаться типологически не соотносимой со второй. Вторая же среда одновременно с этим нередко выступает как соотносимая с первой. Пересечение двух сред может сопровождаться реакцией лишь в одной из них: либо в той, которая оказывает воздействие, либо в той, на которую оказывается воздействие. При этом нередко воздействие на одну часть ряда (среды) сопровождается реакцией в другой части того же или другого ряда или изменением другой среды. Отметим, наконец, что если та или иная среда может оказывать воздействие на лексико-семантические континуумы или на другую среду, то обратный процесс невозможен: лексико-семантические континуумы не оказывают воздействия на языковую среду (их пересечение нередко протекает в пределах одной и той же среды, причем один и тот же континуум может обладать свойствами нескольких сред, в которые он последовательно входит). Языковая неравносильность отдельных пластов языка безусловно отражает сложную природу языка как сугубо социального феномена, существование и закономерности которого регулируются переплетением целого клубка как "внутренних", так и "внешних" факторов, ни один из которых, однако, не может действовать изолированно [24]. Внешние факторы, как правило, вносят специфические "поправки" к внутриязыковым и территориальным закономерностям языка, как бы наслаиваясь на них. К внутриязыковым процессам можно, в частности, отнести процесс .аттракции, который имеет место не только между отдельными компонентами лексико-семантжческого континуума, но и между самими этими континуумами. В этой связи можно указать на противоречие между воздействием среды, охватывающей обычно различные (в том числе и не связанные аттракцией) лексико-семантические наборы, и действием межсистемной аттракции, связывающей строго определенные континуумы. Именно этим, видимо, можно объяснить неодинаковые возможности и неодинаковый порядок пересечения языковых континуумов, различные условия их вхождения друг в друга, а также наличие неодинаковых комбинаций лексико-семантических систем в пределах социальных и территориальных говоров и общенационального стандарта.
Рассмотрение фактического материала дает возможность сформулировать еще следующие социолингвистические универсалии (кроме указанных выше закономерностей).
(III) а) Если языковой континуум, представленный в том или ином слое языка, одинаково реагирует на различные языковые импульсы (процесс заимствования, процесс пересечения, процесс изменения иерархии лексико-семантических наборов) и вообще реагирует только на различные языковые импульсы, то в пределах одного или нескольких родственных языков он типологически может соотноситься с континуумами одноименной среды, различно реагирующими на одинаковые импульсы.
b) Если языковой континуум, представленный в том или ином слое языка, различно реагирует на одинаковые языковые импульсы и вообще реагирует только на одинаковые (одни и те же) импульсы, то в пределах одного или нескольких родственных языков он типологически соотносится с континуумами разноименной среды, одинаково реагирующими на различные импульсы. Ясно, что, если в сравниваемых родственных языках рассматриваемые континуумы одинаково реагируют (или не реагируют) на одни и те же (одинаковые или разные) языковые импульсы, между ними не может быть типологического соответствия.
c) Если в каком-либо языке данный континуум определенного слоя типологически соотносится в родственном языке с континуумом разноименной среды, то семантически свернутые структуры первого языка соответствуют лексически развернутым дисперсированным структурам (рассеянным по нескольким языковым слоям) второго языка.
d) Если в каком-либо языке данный континуум определенного, слоя типологически соотносится в родственном языке с континуумом одноименной среды, то семантически развернутые структуры первого языка соответствуют лексически свернутым недисперсированным структурам второго языка. Пример недисперсированной системы: англ. слэнг to botch, швабск. botzlen - "etwas oberflächlich tun" (Fischer, 1, с. 1330); англ. слэнг quod - "тюрьма", швейц. Gadem - "дом"; англ. слэнг hock: 1) "laid by the heels, swindled", 2) ["pawn" (ср.: швабск. hocken "lügen" рейнск. - "Tauschhandel treiben (unter Kindern)]"; Hock - "Verkaufsplatz auf dem Hofe"; англ. слэнг gerry - "excrement" (ср. швейц. Gur - "Frisches Kott des Rindviehs"); англ. sock: 1) "strike, thrash", 2) "to win, to get credit", 3) "eatables, dainties" (ср.: швабск. socken - "schlagen, prügeln", Socke - "Geliebte, Schatz", gesockt - "abgewonnen"); англ. слэнг bully (ср. швейц. bul - "schön, artig, allerliebst, prächtig" (1а. IV, 1185). Пример дисперсированной системы: англ. слэнг hock, но голл. литер. hok - "тюрьма"; англ. слэнг hunky - "all right, good, но голл. литер. - honk, н.-нем. - hunk; англ. слэнг scran - "victuals", но голл. литер. - schransen, нем. schranzen; англ. слэнг snoop - "to pray", но голл. литер. - snoepen; англ. слэнг - crap "dung", но голл. литер. - krap; англ. слэнг spondulix - деньги, но голл. литер. spaunde - "chips, money"; англ. слэнг mool - "a wench ", но голл. литер. malloot - "a wench"; англ. слэнг scoff - "to eat", но голл. schoft -"eating timen for labourers and workmen"; англ. слэнг plug - "плохая лошадь", но голл. plug - "a sorry horse", швейц.-нем. Pflug (то же).
(IV) а) Элементы разных слоев, попадая в один и тот же слой, нейтрализуются, т. е. утрачивают свою специфику как принадлежность определенного слоя, но в равной мере могут использоваться и в новом и в старом (исходном) слое. Как мы пытались показать в своей другой работе [25], многие английские слова, которые в ранний период истории английского языка выступали в качестве специфических элементов определенного социального или профессионального слоя языка, впоследствии как бы растворились в литературном языке, порвав при этом все связи с первоначальной сферой своего распространения. Литературная исконность этих слов обычно является мнимой, кажущейся. Ныне такие слова нередко являются общими для литературного языка и для слэнга.
b) Если элементы одного и того же слоя попадают в разные слои, то они либо не нейтрализуются, либо утрачивают нейтральность. Таковы специфически слэнговые синонимы, восходящие к различным языковым слоям или к займетованиям. Например, понятие "красивый": bang-up, bleak, bricky, darby, dimber, doggy, doozy, ducky, fetchy, hot, juicy, mean, nifty, spiff; слова со значением "понимать": to fall, to twig, to wool.
c) Если пересекаются несколько наборов, то нейтрализуются и пересекаемые среды; если же пересекаются несколько сред, то нейтрализуются и пересекаемые наборы (вплоть до выхода этих слов из набора).
(V) а) Лексические элементы тех языковых сред, в пределах которых манифестируется данный лексико-семантический набор, не входят в его состав на уровне единого набора и не заимствуются в него.
b) Лексические элементы различных языковых сред, одновременно входящие в состав одного и того же набора, не манифестируются на уровне каждой из этих сред и не заимствуются в них. Многие слова литературного английского языка (understand, aid, help steal) не входят в состав социальных диалектов. Элементы разных языковых сред, одновременно представленные в пределах одной среды, не пересекаются с элементами этой среды, манифестируемыми в различных языковых средах.
с) Количество слоев, манифестируемых в лексико-семантическом наборе, обратно пропорционально количеству наборов, представленных в каждом слое. Английский слэнг, например, отличается минимальным количеством входящих в него лексико-семантических наборов, в связи с чем в нем манифестируется максимум лексико-семантических слоев. Ср., например, такой специфический для "общего слэнга" набор, как kipe - "ревность"; fluke - "неблагонадежный"; benny - "шляпа; пальто; отдых"; graft - "дело"; hipe - "обман" и др.

* * *

Социальные диалекты обычно считаются одной из тех областей языка, где стихийность безраздельно берет верх над закономерностью, где отклонение от правила часто является более закономерным, чем правило. Именно поэтому исследования социальных диалектов обычно ограничивались чисто внешним описанием случайных и не связанных между собой фактов. В действительности же, как мы пытались показать, социальные диалекты, являясь частью цельной языковой системы, обнаруживают весьма своеобразные закономерности, тесно связанные, однако, с закономерностями остальных звеньев языковой структуры. Только изучение внутриязыковой типологии, исследование общих закономерностей социальных и территориальных диалектов, с одной стороны, и литературного стандарта - с другой, может дать возможность вплотную подойти к пониманию специфики языкового механизма, только такой подход может избавить языковедческую науку от поверхностных иллюзий "универсальности" весьма прочно вошедших в практику лингвистического исследования и нередко искажающих истинную природу изучаемых явлений.
 

Примечания

1. Ср. G. Jucquois. La typologie aujourd'hui. - Cahiers de l'Institute de linguistique de l'Université de Louvain, т. I, № 2-4, 1972; J. H. Greenberg. Language universals. The Hague - Paris, 1966; I. Howard. On several conceptions of universals. - Working papers in linguistics. Honolulu, 1971, т. 3, № 4; М. М. Гухман. Лингвистические универсалии и типологические исследования. - Вопр. языкозн. 1973, № 4.

2. Ср: W. Isajiw. Causation and functionalism in sociology. London, 1968. См. также сб.: Functionalism in social sciences. Philadelphia, 1964.

3. В этой связи можно привести интересное высказывание Ф. де Соссюра: "Странным и поразительным свойством языка является то, что в нем не даны различимые на первый взгляд сущности (факты), в наличии которых между тем усомниться нельзя, так как именно их взаимодействие и образует язык. В этом и лежит та черта, которая отличает язык от всех прочих семиотических систем". См.: Ф. де Соссюр. Курс общей лингвистики. М., 1933, с. 108; ср. также: W. Shibles. Sprache als Paaradox. - Zeitschrift für allgemeine Wissenschafttheorie, 1971, 1971.

4. Проблема сравнимости и несравнимости языков в лингвистике разработана главным образом в генетическом плане (сравнительно-исторический метод), а также в плане межъязыковой дереводимости. Ср.: M. Wandruszka. Sprachen vergleichbar und unvergleichbar, München, 1969; A. Malblanc. Stylistique comparée du français et de l'allemand, 1961; Chr. R. Longyear. Linguistically determined categories of meaning. The Hague - Paris, 1971. Принципы сравнимости различных лингвистических структур до сих пор, к сожалению, не разработаны.

5. Ср. F. Danes. The relation of centre and periphery as a language universal. - Traveaux linguistique de Prague, т. 2, 1961; D. H. Hymes. Two types of linguistic relativity. - В сб.: Sociolinguistics. Proceedings of the UCLA sociolinguistics conference, 1964. The Hague, 1966; J. P. Rona. A structural view of sociolinguistics. - В сб.: Method and theory in linguistics. The Hague, 1970.

6. См.: М. М. Маковский. Пути реконструкции социальных диалектов древности. - Вопросы языкознания, 1972, № 5.

7. Ср.: М. М. Маковский. Принцип равновесия в лексике и семантике. - Иностранные языки в школе, 1972, № 3.

8. Ср.: В. М. Солнцев. О понятии уровня языковой системы. - Вопросы языкознания, 1972, № 3.

9. Значимое наличие (или отсутствие) определенной совокупности, определенного комплекса лексико-семантических реалий, употребляемых в определенных значениях на том или ином этапе развития языка, на той или иной территории или на определенном социальном уровне, мы называем лексико-семантическими микроструктурами (или континуумами, наборами), которые системно связаны друг с другом и накладывают друг на друга семантические, позиционные и иерархические ограничения. С другой стороны, те функционально-динамические процессы, благодаря которым отдельные элементы микроструктур связываются друг с другом, взаимообусловливаются и на определенном отрезке времени образуют дискретные лексико-семантические наборы, мы будем называть лексической аттракцией. При этом мы не имеем в виду лексико-семантическое поле, которое, как нам представляется, является искусственным построением, основанным всецело на логических категориях. Термин "аттракция" используется лингвистами уже давно, однако разные лингвисты употребляют его в совершенно различных значениях (см. работы И. Шмидта, Г. Шпербера, О. Духачека, Г. С. Щура).

10. Ср. М. М. Маковский. Теория лексической аттракции. М., 1971, с. 127; M. L. Samuels. The role of the functional selection in the history of English. - Transactions of the Philological society, 1965. Oxford, 1966; K. von Bahder. Zur Wortwahl in der frühneuhochdeutschen Schriftsprache. Heidelberg, 1925. О термине "избирательность" в американской лингвистике см.: Э. Xамп. Словарь американской лингвистической терминологии. М., 1964, с. 81.

11. См.: J. Gilliéron. Pathologie et thérapeutique verbales. Paris, 1921.

12. Факты, иллюстрирующие приведенные закономерности, содержатся в книге М. Клайна. См.: M. G. Clyne. Transference and triggering. New York, 1967. (Сами указанные универсалии в книге М. Клайна не формулируются.) Ср.: М. М. Маковский. Взаимодействие ареальных вариантов слэнга и их соотношение с языковый стандартом. - Вопросы языкознания, 1963, № 5.

13. Ср.: М. М. Маковский. Принцип равновесия в лексике и семантике.

14. Ср.: М. М. Маковский. О подвижных формативах в современном немецком языке. - Иностранные языки в школе, 1967, № 1.

15. Ср.: O. Duchacek. Les "lacunes" dans la structure de lexique. - В сб.: Verba et vocabula. Ernst Gamillscheg zu 80 Geburtstag. München, 1968; W. Manczak. Lacunes dans le vocabulaire. - Biuletyn fonologiczny. Poznan, 1971, No. 12.

16. Ср.: M. E. Edgerton. L'espace sociolinguistique et les systémes idéolinguistiques. - Studia linguistica. Lund, XXV, 1971, № 1.

17. См.: М. М. Маковский. О подвижных формативах в современном немецком языке. Примеры на s-mobile: англ. melt шлавиты" - smelt "плавить"; швейц. schminnen "думать, полагать" - meinen; норв. диал. slaska "грязнить" - laska "пятно"; швейц. Schmarren "кусок" - Marren "кусок" и др. (см. Э. А. Макаев. Структура слова в индоевропейских и германских языках. М., 1970, с. 217, и сл).

18. Ср.: D. L. Walker. The notion "ideolect": contrasting conceptualizations in linguistics. - Proceedings of the IX International Congress of linguists. The Hague, 1964; A. Hall. Idioletto, dioletto, lingua. - Studi in onore Vittore Pisani. Brescia, 1969; H. Zimmermann. Zu einer Typologie des spontanen Gesprächs. Bern, 1965; A. Crescini. Occasionalismo linguistico. - В сб.: Il problema filosofica. Padova, 1965, 99.

19. В. М. Жирмунский. Национальный язык и социальные диалекты. Л., 1936, с. 140.

20. Ср.: Г. С. Щур. О социолингвистических причинах некоторых особенностей и изменений в глаголе современного английского языка в США, Австралии и Великобритании. - Folia linguistica, 1970, т. II.

21. Ср.: I. W. Addison. The theory of hierarchies. - В сб.: Logic, methodology and philosophy of science. Stanford, 1962.

22. Э. А. Макаев. Понятие давления системы и иерархии языковых единиц.- Вопросы языкознания, 1962, № 5, с. 49.

23. Проблема направленности в языкознании только начинает разрабатываться в последнее время, особенно в отношении возможностей воздействия семантики слова на его фонетическую оболочку и, наоборот, воздействия фонетической оболочки на семантику. См.: W. L. Chafe. Directionality and paraphrase. - Language, 1971, т. 47, № 1; его же. Meaning and structure of language. Chicago - London, 1970.

24. Интересно следующее высказывание Ф. Энгельса: "Едва ли удастся кому-нибудь, не сделавшись смешным, ... объяснить экономически происхождение верхненемецкого передвижения согласных" (К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные письма. М., 1947, с. 423). Совсем недавно Ж. Б. Марчеллези справедливо отмечал: "При всех условиях, на уровне поддающихся контролю лингвистических элементов (например, в лексике) социокультурные и лингвистические структуры далеко не изоморфны и никак не совпадают. Каждый раз необходимо доказать, что избранные социологические инварианты являются релевантными с лингвистической точки зрения; однако при этом очень велик риск зайти в тупик". См. J. B. Marcellesi. Linguistique et groupes sociaux. - Langue française, т. 9, 1971, с. 119. Ср. также: E. Sapir. Language. New York, 1949, с. 213; B. L. Whorf. Language, thought and reality. Cambridge (Mass.), 1964, с. 138-139,

25. См. М. М. Маковский. Пути реконструкции социальных диалектов древности. - Вопросы языкознания, 1972, № 5; Ch. E. Cairus. Markedness neutralization and universal redundancy rules. - Language, 1969, № 4, т. 45.

Источник текста - Фундаментальная электронная библиотека "Русская литература и фольклор".

Hosted by uCoz