Мещанинов - Прямое дополнение и объектные группы

И. И. Мещанинов

ПРЯМОЕ ДОПОЛНЕНИЕ И ОБЪЕКТНЫЕ ГРУППЫ

(Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. - Т. XIX. Вып. 4. - М., 1960. - С. 273-283)

Сочетания слов образуют в предложении синтаксические группы различного значения и разного построения. Одни из них (предикативные) выделяются сопоставлением своих членов, равнозначных по занимаемому ими положению и получающих присваиваемую им грамматическую форму, соответствующую содержанию изучаемого контекста [1]. Члены предикативной группы связываются друг с другом (координируются) без подчинения одних другим. Здесь выступают самостоятельные члены предложения, получающие свое грамматическое оформление по занимаемой ими синтаксической позиции [2].

Остальные синтаксические группировки, в отличие от предикативной, строятся на основе подчинения одного их члена другому. Наличные в этих группах слова различаются по занимаемому ими положению как зависимые и ведущие. Первые из них получают свою грамматическую форму в порядке управления со стороны вторых, тогда как эти последние оформляются независимо от своего положения в данной синтаксической группировке. Ее ведущий член получает грамматическую форму не по синтаксической группе, а по той позиции, какую он сам занимает в строении всего предложения. Другие (зависимые) члены синтаксической группы различаются между собою и по своему подчиненному положению относительно ведущего члена и по своему собственному содержанию. Присоединяемые члены атрибутивного значения (определения и обстоятельства) образуют атрибутивную группу, тогда как члены, передающие предмет направленности действия (прямые и косвенные дополнения), входят в состав объектных.

Атрибутивные группы могут быть образованы при каждом члене предикативной и могут развертываться в сложных сочетаниях друг с другом. Они могут включаться в состав даже объектных групп, когда дополнение (прямое и косвенное) получает свои определения. Объектные группы отличаются от атрибутивных как своим объектным содержанием, так и своим положением в сочетаемых словах. Объектная группа при наличии отглагольных форм может также образовываться при разных членах предложения и входить в состав атрибутивных групп [3], но свое основное значение объектная группа получает при вербальном сказуемом, и в ее образования участвует лишь имя существительное (включая его субстантивированные формы). При этом объект, передаваемый прямым дополнением, сохраняет свои отношения со сказуемым, но становится в различные позиции по отношению к глаголу, в грамматически зависимые от него ив независимые. Это получает свое выражение включением дополнения в одну синтаксическую группу со сказуемым и помещением его на самостоятельное место в предложении. Такое положение объекта отмечается в ряде языков специальным грамматическим построением.

Атрибутивные и объектные группы, различаемые по содержанию их зависимых членов, прослеживаются во всех языках. Являясь общею для них синтаксической категорией, эти группы развертывают в них многочисленные варианты своих грамматических построений и оттенков передаваемых отношений внутри образуемых группировок слов. Их структура устанавливается занимаемою позицией в строении всего предложения, получающего свои особенности в каждом выделяемом языке. Сравнительные типологические сопоставления уточнят значение рассматриваемых синтаксических словосочетаний.

Прямое дополнение, включаемое в комплекс сказуемого и выделяемое на самостоятельное место, получает в тюркских языках различную грамматическую форму. Ср. в узбекском: ёш ўқучи бу китобни бирдан ўқийди "молодой ученик эту книгу быстро читает". Здесь в одной предикативной группе выделяются при ее членах три зависимых словосочетания: ёш укучи "молодой ученик", бу китобни "эту книгу", бирдан ууийди "быстро читает". Во всех трех выделяемых словосочетаниях зависимый член (ёш, бу, бирдан) управляется ведущим членом. В узбекском тексте это передается примыканием, в русском - согласованием определения с определяемым. Ведущий член этих же группировок получает грамматическую форму по занимаемому им месту в предложении: ўқучи "ученик" стоит в основном падеже подлежащего, китоб-ни получает винительный падеж прямого дополнения, ўқийди сочетается своим личным окончанием (-ди) с лицом и числом подлежащего.

В приведенном примере выступают три словосочетания. В каждом из них выделяются зависимый член и ведущий. По ведущему члену образуются группы подлежащего, прямого дополнения и сказуемого. По зависимому члену эти три группы оказываются атрибутивными. В них атрибут передается определением при имени и обстоятельством (наречием) при глаголе. Как определение, так и обстоятельство остаются подчиненными членами синтаксического построения. В таком же зависимом положении может выступать и прямой объект, ср. узбекское: ёш ўқучи китоб ўқийди "молодой ученик книгу читает". Здесь дополнение, лишенное падежного окончания, примыкает к сказуемому - так же, как примыкает определение ёш к подлежащему ўқучи. Все предложение в таком его построении разбивается на две синтаксические группы: ёш ўқучи "молодой ученик", китоб ўқийди "книгу читает". Зависимыми членами оказываются определение и дополнение, что и образует атрибутивную группу в первом словосочетании и объектную во втором. Объектная группа противопоставляется атрибутивной содержанием подчиненного члена данного словосочетания, в котором вместо определения выступает дополнение.

Прямое дополнение может выступать ведущим членом, но оно же может занимать и зависимое положение, что приводит к синтаксическим группировкам различного содержания, ср. бу китобни "эту книгу" (атрибутивная группа при прямом дополнении) китоб ўқийди "книгу-читает" (объектная группа при сказуемом). Различное положение прямого объекта отмечается в тюркских языках его грамматической формой. Когда имеется в виду неопределенный предмет, соответствующее ему слово лишается падежного окончания и примыкает к сказуемому, образуя при нем объектную группу. Когда речь идет об определенном предмете, он получает падежную форму и становится в предложении на самостоятельное место. При нем, в этой его позиции, может образовываться атрибутивная группа. Глагол сохраняет одну и ту же грамматическую форму в обеих конструкциях. В них подлежащее ставится в одном и том же падеже. Изменения ограничиваются падежами прямого дополнения, которое, сохраняя свои отношения к сказуемому, меняет грамматическую форму в зависимости от занимаемого им положения в строении предложения, ср. в башкирском: hин китап укыйhың "ты книгу читаешь". Примыкающее к глаголу имя существительное передает в этом предложении неуточненный объект. Слово китап "книга" не получает падежного окончания. В нем даже не выражено число предмета ("читаешь книгу || книги"). Такое примыкание объекта к глаголу нарушается, когда предмет направленности действия становится определенным. В этом случае выступает самостоятельный член предложения - прямое дополнение, оформленное винительным падежом: hин китапты укыйhың "ты (определенную) книгу читаешь", "ты (именно) книгу читаешь". Уточняемый объект, занимая в предложении самостоятельную позицию, может сопровождаться определением, образуя атрибутивную группу при прямом дополнении: тап ошо китапты укыйhың "именно эту книгу читаешь". Подобное атрибутивное построение, как общее правило, не может в тюркских языках иметь места при дополнении, примыкающем к сказуемому, так как, получая определение, объект уже становится определенным. Тем самым нарушается построение объектной группы. Примыкание к сказуемому неопределенного объекта и постановка определенного па самостоятельное место наблюдается также и в предложениях, использующих косвенные дополнения, ср. мин иптәшемэ китап бирзем "я своему товарищу (какую-то) книгу дал". Косвенное дополнение здесь предшествует объектной группе сказуемого; мин был китапты иптәшемэ бирзем "я эту книгу своему товарищу дал". Косвенное дополнение иптәш-ем-ә "товарищ-мой" (в дательном падеже иптәшем-ә) отделяет от сказуемого атрибутивную группу прямого дополнения был китап-ты "эту книгу" (в винительном падеже) [4].

Анализ указанного материала приводит к выводу, что падеж прямого дополнения зависит не от глагола, а от занимаемой им позиции в строении предложения. Такое положение прямого дополнения выступает в тюркских языках более ясно, чем в индоевропейских, но и в этих последних, как утверждает А. Мейе, "падеж, в котором стоит дополнение, зависит не от глагола, а только от выражаемого смысла" [5].

Выделение грамматической формой самостоятельной позиции прямого дополнения имеет место и в самодийских языках. В них отношение объекта к сказуемому выражается в оформлении глагола. Само дополнение в падеже не изменяется, сохраняя во всех случаях единую форму винительного падежа и притяжательной суффиксации. В тюркских языках степень определенности объекта и его отношения к сказуемому уточняются грамматической формой прямого дополнения при неизменяемом построении глагола. В самодийских, наоборот, неизменяемым остается само дополнение, тогда как глагол получает различные окончания, противопоставляя самостоятельную позицию прямого дополнения его зависимому положению от сказуемого. Степень определенности объекта здесь не отмечается, например, в ненецком (юракском) языке здесь образуются два типа глагольного спряжения. Первый из них, выражая субъектные отношения, получает окончания: 1-е лицо - -м, 2-е лицо - -н, 3-е лицо - (нулевое). Второй тип спряжения, передавая отношения к субъекту и объекту, имеет окончания: 1-е лицо - -в, 2-е лицо - -р, 3-е лицо - -да (в единственном числе субъекта и объекта неопределенного времени). По последнему типу спряжения (субъектпо-объектному) может строиться только переходный глагол, тогда как по первому (субъектному) оформляются не только глаголы непереходного действия, по и переходного, когда дополнение стоит перед глаголом и не отделяется от него другим членом предложения, ср. минга-әм "я иду", минга-н "ты идешь", минга "он идет"; хада-м "я убил", хада-н "ты убил", хада "он убил"; вэсако минга "старик идет" (подлежащее в именительном падеже, непереходный глагол оформлен по первому, субъектному спряжению), вэсако ты-м' хода "старик оленя убил" (подлежащее в именительном падеже, прямое дополнение в винительном, переходный глагол имеет ту же форму первого, субъектного спряжения). В последнем примере переходный глагол сохраняет непереходную форму, хотя объект тут же представлен словом, стоящим в винительном падеже (ты-м' "оленя"). Такой объект выступает здесь в тесной связи со сказуемым, включаясь в его синтаксическую группу. Поэтому глагол не передает отношения к нему, оставаясь согласованным в лице и числе только с подлежащим.

Падежами имен в ненецком языке определяется позиция членов предложения, подлежащего, прямого и косвенного дополнений. Существующие отношения между ними и совершаемым действием устанавливаются глагольною формою. При непереходном оформлении глагола сказуемое в ненецком языке вступает в односторонние отношения с подлежащим (субъектное спряжение): вэсако мака-нда хая "старик в чум-свой ушел" (дополнение стоит в дательно-направительном падеже лично-притяжательного склонения: мака-нда "в чум-его". Глагол поставлен в форме 3-го лица единственного числа непереходного спряжения неопределенного времени - хая). В членении такого предложения выступают подлежащее (вэсако "старик") и синтаксическая группа сказуемого, в зависимом отношении к которому остается косвенное дополнение. С ним глагол не согласуется (мака-нда хая "в чум-свой ушел-он"). Образуется, тем самым, синтаксическая группа сказуемого с косвенным дополнением (объектная). В аналогичных отношениях к сказуемому оказывается также присоединяемое к нему прямое дополнение, помещаемое непосредственно перед сказуемым и от него не отделяемое другими членами предложения: ханена нява-м' хада "охотник зайца убил". С таким прямым дополнением глагол, равным образом, не согласуется, оставаясь в непереходной форме субъектного спряжения (хада "убил-он"). Отсутствие в глаголе объектного показателя может быть объяснено непосредственною связью действия с предметом, на который оно направлено. В этих словосочетаниях прямое дополнение вступает в зависимые отношения со сказуемым, образуя при нем объектную группу прямого дополнения. Не только объект, точнее не определяемый, но и снабженный своими атрибутами, может оказаться в тех же отношениях со сказуемым, если прямое дополнение занимает ту же позицию непрерываемой с ним связи, ср. хасава едэй сава-м' серба "мальчик новую шапку надел". Сказуемое стоит в непереходной форме, передавая субъектные отношения (серба "надел-он"), тем самым атрибутивная группа прямого дополнения (едай сава-м' "новую шапку") образует с ним объектную группу в составе сложного сказуемого.

Положение прямого дополнения меняется, когда оно выходит из общей группировки со сказуемым. Последнее, при выделении прямого дополнения на самостоятельную позицию, вступает с ним в такие же отношения, как и с подлежащим. Глагол получает субъектно-объектное оформление, ср. вэсако ты-ни хада-яда "старик моих оленей убил" (прямое дополнение стоит в винительном падеже лично-притяжательного склонения ты-ни "оленей-моих". Глагол имеет субъектно-объектное окончание: хада-яда "убил-он-их"). Подлежащее и прямое дополнение сохраняют ту же падежную форму при переходных и непереходных оборотах глагола (именительный и винительный падежи), ср. непереходный оборот: вэсако ты-м' хада "старик оленя убил-он"; переходный оборот: вэсако ты-м' хада-да "старик олепя убил-он-его". Изменяется лишь построение глагола, но вместе с ним меняются также и отношения между членами предложения. При выделении в нем прямого дополнения на самостоятельное место глагол получает переходное оформление с показателями, относимыми как к подлежащему, так и к прямому дополнению: ты-ми хада-в "оленя-моего убил-я-его", ты-ми хада-р "оленя-моего убил-ты-его", ты-ни хада-ян "оленей-моих убил-я-их", ты-ни хада-яд "оленей-моих убил-ты-их", ты-ни хада-яда "оленей моих убил-он-их", ты-ни, хада-ядо "оленей моих убили-они-их" и т. д.

Субъектно-объектное иостроение глагола сочетает сказуемое с подлежащим и прямым дополнением. Тем самым выделяются при переходном действия оба эти члена предложения. В такой конструкции ведущее место закрепляется также и за прямым дополнением. Его наличие обуславливает грамматическую форму глагола. Все же при устойчивости падежей подлежащего и прямого дополнения [6] грамматический центр всего построения предложения переходного действия сосредотачивается в глаголе. Им сказуемое связывается с подлежащим и прямым дополнением. При каждом таком члене предложения могут развертываться свои синтаксические группы. Прямое дополнение, получая обособленную позицию, может отделяться от сказуемого примыкающими к нему косвенными дополнениями и обстоятельствами, ср. тюку книга-м' няхар' ялян мэ-да "эту книгу на три дня взял он-ее". Обстоятельство времени няхар' ялян "на три дня" (яля-н стоит в дательно-направительном падеже) образует со сказуемым одну синтаксическую группу, тогда как отделенные от нее тюку книга-м' "эту книгу" образуют атрибутивную синтаксическую группу прямого дополнения, стоящего в винительном падеже (книга-м'); хасава тиртя-м' нгын-хана еда-да "мальчик птицу из лука застрелил". За поставленным в винительном падеже прямым дополнением тиртя-м' "птицу" помещено косвенное дополнение в творительном-инструментальном падеже нгын-хана "луком". Им прямое дополнение отделяется от группы сказуемого, и глагол получает субъектно-объектное оформление еда-да "застрелил-он-его/ее".

Приведенными примерами, взятыми из ненецкого языка, подтверждается различное положение прямого дополнения, включаемого в синтаксическую группу сказуемого и выделяемого на самостоятельное место в предложении: сава тоходанна тюку книга-м' мэ-да (ня'ма-да) "хороший ученик эту книгу взял". В данном построении предложения выступают атрибутивная группа подлежащего (сава тохо'данна "хороший ученик") и такая же группа прямого дополнения (тюку книга-м' "эту книгу"). Вербальное сказуемое передает свои отношения к ведущим членам обеих синтаксических групп (мэ-да, ня'ма-да "взял-он-его|ее). В ином положении выступают отношения между членами предложения со сказуемым в непереходной вербальной форме: сава тоходанна книга-м' ня'ма "хороший ученик книгу взял". Группе подлежащего (сава тоходанна "хороший ученик") противопоставляется группа сказуемого (книга-м' ня'ма "книгу взял"), в которую прямое дополнение входит ее зависимым членом. Получается объектная группа сказуемого, ср. его же атрибутивную группу: несэйвана ня'ма "снова взял" [7].

Различное построение предложения в связи с различным положением в нем прямого дополнения выступает также в эскимосском языке. В нем по субъектному спряжению строятся не только непереходные глаголы, но и ряд переходных, получающих субъектно и субъектно-объектное оформление в зависимости от наличия прямого дополнения и занимаемой им позиции в строении предложения [8]. В эскимосском языке, в отличие от самодийского ненецкого, прямое дополнение выступает только в предложениях с глаголом переходного спряжения. В нем глагол имеет субъектно-объектное оформление, направленное как на подлежащее, так и на прямое дополнение, выделяемое в предложении на самостоятельное место. Здесь может образоваться атрибутивная группа прямого дополнения, если последнее получает свои определения.

Наличие прямого дополнения только при субъектно-объектном оформлении сказуемого приводит к тому, что прямое дополнение в этом языке выступает лишь в позиции самостоятельного члена предложения. Поэтому оно не может участвовать в образовании объектной группы в составе сказуемого, где дополнение присоединяется к глаголу. Эта группа образуется другим синтаксическим приемом: постановкою предмета направленности действия в творительном падеже. При такой передаче прямого объекта косвенным дополнением глагол с ним не согласуется и косвенное дополнение входит в синтаксическую группу сказуемого, которое в связи с этим получает непереходную форму субъектного спряжения. Тем самым в эскимосском языке противопоставляется переходное построение предложения с прямым дополнением непереходному с объектной группой.

Предмет направленности действия, передающий содержание прямого объекта, получает в эскимосском языке различную грамматическую форму в зависимости от занимаемого им положения. Включаемый в состав группы сказуемого прямой объект выступает косвенным дополнением, так же как и косвенный объект. Первый из них всегда ставится в творительном падеже, ср. непереходную форму глагола субъектного спряжения с косвенным дополнением в значении косвенного объекта: юк агля-г'а-к'у-к' гуйгу-мун "человек идет домой". Глагол имеет форму субъектного спряжения [9]. Подлежащее стоит в именительном падеже, косвенное дополнение - в дательном-направите льном (-мун), ср. форму того же глагола субъектного спряжения с косвенным дополнением, передающим прямой объект: юк агля-та-к'у-к' к'икми-мын' "человек ведет собаку (идет с собакой)". Тот же глагол вместо суффикса настоящего времени непереходного действия -г'а получает суффикс того же времени переходного действия -та. Остальные суффиксы остаются теми же субъектными (-к'у-к'). Падеж подлежащего не меняется. Предмет направленности действия с содержанием прямого объекта представлен косвенным дополнением, стоящим в творительном падеже (к'икми-мын' "собакой"), ср. юк айля-та-к'у-к' ан'уаг'ут-мын' "человек идет (с) веслом".

Прибавление суффикса переходного действия (-та) к субъектным суффиксам непереходного глагола (-к'у-к') придает сказуемому полупереходную форму, при которой косвенное дополнение, стоящее в творительном падеже (окончание -мын'), оказывается предметом направленности действия, что дает приведенному выше предложению содержание переходного действия: "человек несет весло". Тем самым предмет направленности действия, выраженный косвенным дополнением, включается в комплекс сказуемого, сохраняющего субъектную форму непереходного спряжения, ср. мыкылг'их'ак'агля-ти-к'у-к'' апами-нун насяпра-мын' "мальчик несет деду шапку (мальчик идет к деду шапкой)". Глагол получил суффикс -ти, указывающий на предмет, предназначенный другому лицу (шапка предназначена деду). Субъектное спряжение сохраняется (-к'у-к'). Косвенные дополнения стоят в дательном-направительном падеже (апами-нун "к деду") и в творительном падеже (насяпра-мын' "шапкой"). Оба косвенные дополнения включаются в синтаксическую группу сказуемого (объектную), сохраняющую одностороннее отношение к подлежащему (субъектное спряжение глагола).

При выделении прямого объекта на самостоятельное место все предложение получает иную конструкцию: югы-м агля-та-к'а к'икмик' "человек ведет собаку". Глагол после показателя настоящего времени -та (ср. его же в предыдущих примерах) снабжается не субъектными суффиксами (-к'у-к'), а субъектно-объектным окончанием 3-го лица единственного числа -к'а (агля-та-к'а "ведет-он-его"). Сказуемое с таким окончанием передает свои отношения к подлежащему, стоящему в относительном падеже (югы-м "человек"), и прямому объекту (к'икмик' "собаку"), занимающему в предложении место прямого дополнения и получающему грамматическую форму именительного падежа. Такое выделяемое прямое дополнение, сопровождаемое определением, образует свою атрибутивную группу в предложениях с субъектно-объектным спряжением глагола, ср. Мыкылг'их'а-м агля-та-к'а ан'ылг'и к'икмик' "мальчик ведет большую собаку". Субъектно-объектное построение вербального сказуемого (агля-та-к'а "ведет-он-его") сочетается с подлежащим, стоящим в относительном падеже (мыкылг'их'а-м "мальчик"), и атрибутивною группою прямого дополнения (ан'ылг'и к'икмик' "большая собака").

При переходных формах глагола сказуемое получает в эскимосском языке показатели субъекта и объекта, которые в строении предложения передаются подлежащим и прямым дополнением. С этими членами предложения сочетается сказуемое, выражающее своими личными окончаниями отношение к ним обоим, ср. аг'на-м таги-та-к'а мыкылг'их'ак' "женщина приводит мальчика". Глагол имеет после показателя настоящего времени (суффикс -та) окончание 3-го лица единственного числа субъектно-объектного спряжения -к'а: таги-та-к'а "приводит-он|она-его". Действующее лицо, выступающее подлежащим, стоит в относительном-родительном падеже единственного числа (аг'на-м "женщина"). Предмет направленности действия ставится в неоформленном-именительном падеже (мыкылг'их'ак' "мальчика"). Постановка подлежащего в относительном падеже, а прямого дополнения - в именительном противопоставляет эту структуру предложения той, в которой воспроизводится непереходное действие, ср. аг'нак' таги-к'ук' "женщина приходит". Тот же глагол получил субъектное оформление, передающее одностороннее отношение к подлежащему, поставленному в именительном падеже, т. е. в том же, в каком стоит прямое дополнение при субъектно-объектном оформлении сказуемого.

Положение прямого дополнения в эскимосском языке имеет свои особенности, отличающие его от позиции того же дополнения в приведенном выше примере из ненецкого языка. В последнем выделение прямого дополнения на самостоятельное место в предложении не изменяет всей его структуры. Подлежащее остается в том же именительном падеже, равным образом и прямое дополнение сохранет свою форму винительного падежа. Только сказуемое заменяет непереходную (субъектную) форму на переходную (субъектно-объектную), когда прямое дополнение выступает самостоятельным членом предложения. В эскимосском языке выделяемое прямое дополнение не только включает свой показатель в вербальную форму сказуемого, получающую субъектно-объектную суффиксацию, но изменяет при этом падеж подлежащего и само ставится в именительном падеже, в отличие от прямого объекта, включаемого в группу сказуемого и стоящего в творительном падеже.

Прямой объект передается в эскимосском языке различными членами предложения. Он выступает косвенным дополнением при глаголах субъектного спряжения и оказывается прямым дополнением лишь при переходном оформлении глагола, изменяя всю конструкцию предложения. Такое синтаксическое значение прямого дополнения дает основание к причислению его в этом строе переходного предложения к числу его главных членов, что и является особенностью эргативной конструкции, в отличие от номинативной, выступающей в ненецком языке [10].

В чукотском языке палеоазиатской группы прямой объект, так же как и в эскимосском, занимает различное положение в строении предложения, получающего две противопоставляемые друг другу конструкции, переходную и непереходную. Одна из них передает отношения сказуемого к подлежащему. Другая связана с двусторонними отношениями сказуемого к подлежащему и прямому дополнению. Выразителем этих отношений являются не только глагольные формы сказуемого, но также и грамматические построения других членов предложения. Сочетанием всех членов предложения в их соответствующем грамматическом оформлении проводится различие между предложениями непереходного на объект действия и переходного на него.

Основным в таких противопоставлениях служит наличие и отсутствие в предложении прямого объекта. Его передача разными членами предложения и его различные отношения к сказуемому получают отражение во всем строе предложения. Для выражения отношений между членами предложения используются также семантические разновидности глаголов с теми их грамматическими построениями, которые за ними закрепляются. Непереходные глаголы могут передавать лишь субъектные отношения. Сочетаемые с подлежащим, они получают одностороннее субъектное оформление, тогда как в чукотском языке глаголы переходного действия имеют, в зависимости от позиции прямого дополнения, не только переходную аффиксацию субъектно-объектного спряжения, но и непереходную субъектную.

Грамматическая форма глагола устанавливается позицией, занимаемой прямым дополнением. С нею же связана падежная форма подлежащего. При субъектном спряжении непереходного глагола прямое дополнение отсутствует и подлежащее ставится в именительном падеже [11]. При переходном глаголе субъектного спряжения прямое дополнение наличествует, но включается в синтаксическую группу сказуемого, которая в связи с этим передает свои отношения только к подлежащему. Получается непереходное на объект построение переходного глагола с подлежащим в именительном падеже. Когда же прямое дополнение выделяется из синтаксической группы сказуемого и становится самостоятельным членом предложения, глагол получает субъектно-объектную форму спряжения и подлежащее ставится в эргативном (творительном) падеже. Таким образом, падеж подлежащего зависит от грамматической формы глагола. Последняя устанавливается по позиции, занимаемой прямым дополнением.

В чукотском языке глагол переходного действия может и при наличии прямого объекта ставиться в субъектном спряжении и получать ту же грамматическую форму, что и глагол непереходный, ср. предложение с непереходным глаголом: ңәвысқэт гә-чейвы-лин "женщина ходила". Подлежащее стоит в именительном падеже. Глагол имеет префикс II прошедшего времени (гә-) и суффикс 3-го лица единственного числа субъектного спряжения (-лин); ср. предложение с переходным глаголом и прямым объектом, включенным в синтаксическую группу сказуемого: ңәвысқэт тэ-кичг-э уви-ркын "женщина варит мясо". Глагол стоит в I настоящем времени, где аффиксы первых двух действующих лиц при субъектном спряжении непереходного глагола опускаются. Сохраняется лишь показатель времени -ркын. Предмет, на который направляется действие (прямой объект), передается здесь не прямым, а косвенным дополнением. Глагол с ним не согласуется, получая непереходную форму спряжения. Подлежащее остается в том же именительном падеже. Прямой объект, выступая косвенным дополнением, ставится в косвенном творительном падеже (тэкичг-э "мясом") и включается в группу сказуемого: "(женщина) варит мясом", ср. то же предложение во II прошедшем времени, где глагол снабжается показателем субъекта (-лин): ңәвысқэт тэкичг-э г-уви-лин "женщина сварила мясом". Такое сочетание переходного глагола с косвенным дополнением образует один из видов построения в чукотском языке синтаксической группы сказуемого. Прямой объект здесь не выделяется на самостоятельное место, и глагол остается в непереходной форме [12].

Такое же непереходное построение получает предложение и при прямом дополнении, когда оно также включается в синтаксическую группу сказуемого. Прямое дополнение может образовывать при себе атрибутивные группы, с которыми оно или выделяется на самостоятельное место в предложении, или включается в группировку слов, связанных со сказуемым. Особенностью грамматического строя чукотского языка является широкое использование им передачи группируемых слов двумя синтаксическими приемами: согласованием и примыканием, переходящим в слияние сочетаемых слов (инкорпорирование), ср. согласуемую атрибутивную группу: н-илгы-қин қораңы "белый олень", н-илгы-қинэ-т қора-т "белые олени" [13]; ср. инкорпорированную атрибутивную группу: элгы-қораңы, элгы-қора-т (элгы-қаа-т) с тем же значением. Инкорпорированные слова могут подвергаться сокращению в самих основах. Грамматическую форму получает ведущий член инкорпорированного словосочетания. Имя прилагательное выступает неоформленной основой элгы (илгы) "белый". Имя существительное может усекаться в своей основе қаа-т "олени" (полная форма қора-т).

Таким же синтаксическим приемом инкорпорирования образуется и объектная группа, когда прямое дополнение не выделяется в предложении на самостоятельное место. Грамматическое оформление в таких построениях объектной группы получает, так же как и в инкорпорированных атрибутивных, ее ведущий член, каковым при объектной группе выступает глагол. Как в атрибутивной группе инкорпорирование заменяется согласованием, когда выделяется признак предмета, также и объектная группа сказуемого разрушается, когда в контексте предложения выделяется предмет, на который направляется переходное действие. Он выделяется в чукотском независимо от степени его определенности и неопределенности, как в тюркских и самодийских языках. Место прямого дополнения устанавливается в чукотском по занимаемой им позиции, зависимой или самостоятельной. Определенный объект в этом языке может включаться и в синтаксическую группу сказуемого.

Инкорпорированная атрибутивная группа прямого дополнения, так же как оно и в отдельности, может входить составной частью в комплекс сказуемого образуя в нем другую разновидность объектной группы [14]. Инкорпорированным построением она включается в состав сказуемого и замыкается в нем глагольными аффиксами: чавчыв(а) г-элгы-қаа-пэля-лен "оленевод белого оленя оставил", чавчыва-т г-элгы-қаа-пэля-лена-т "оленеводы белого оленя оставили" {в префиксе стоит показатель II прошедшего времени -гэ/-г. В суффиксе поставлен показатель субъекта 3-го лица -лен, во множественном числе -ленат "он, они"). Сказуемое, имея субъектное оформление, передает свои отношения только к подлежащему, стоящему в именительном падеже. Получается непереходная форма глагола, ср. чавчыв(а) гэ-чейвы-лин "оленевод ходил", чавчыва-т гэ-чейвы-лин-эт "оленеводы ходили".

Прямой объект может занимать в чукотском языке место самостоятельного члена предложения, сочетаясь с переходным глаголом субъектно-объектного спряжения и выступая прямым дополнением, стоящим в именительном падеже: ңэвысқэт-э тэкичгын уви-ркын-эн "женщина мясо варит". Подлежащее в такой конструкции предложения ставится в творительном падеже (ңэвысқэт-э). Его показатель включается в субъектно-объектное оформление глагола (суффикс -эн "он-его"), передающего свои отношения к подлежащему и прямому дополнению, ср. моргы-нан элгы-қора-т мыт-пэля-ркын-ат "мы белых оленей оставляем". Подлежащее стоит в творительном падеже (моргы-нан "мы"). Его показателем в глаголе служит префикс -мыт-. Прямое дополнение (қора-т "олени") инкорпорирует в свой состав прилагательное элгы "белый" и ставится в именительном падеже множественного числа (суффикс -т), образуя с определением одно синтаксическое целое, показатель которого суффиксируется в глагол (-ат). Тем самым прямое дополнение оказывается связанным со сказуемым так же, как и с подлежащим. Отношения между ними передаются эргативным (творительным) падежом подлежащего, именительным падежом прямого дополнения, субъектно-объектным оформлением глагола. Каждый из этих членов предложения может сопровождаться своими атрибутивными группами.

Атрибутивная синтаксическая группа при выделяемом прямом дополнении образуется как согласованием определения, так и его слиянием в инкорпорированном комплексе [15]: чавчыва-та элгы-қораңы га-пэля-лен; чавчыва-та н-илгы-қин қораңы га-пэля-лен "оленевод белого оленя оставил", чавчыва-та элгы-қора-т га-пэля-лена-т; чавчыва-та н-илгы-қи-нэ-т га-пэля-лена-т "оленевод оленей оставил". По своему ведущему члену такие атрибутивные группы образуют развернутый самостоятельно стоящий член предложения (прямое дополнение). Подлежащее стоит в творительном падеже (чавчыва-та "оленевод"). При такой конструкции переходного предложения отпадает возможность образования в нем объектной группы сказуемого. Его субъектно-объектное оформление связано с выделением прямого дополнения на самостоятельное место.

Переходный глагол, передавая свои отношения к подлежащему и прямому дополнению, получает различные построения, подчиняясь действующим нормам изменения глагольной формы по временам и лицам. Субъектно-объектные отношения передаются как сочетанием показателей субъекта и объекта, так и одним общим для них, ср. настоящее I время: ты-пэля-ркынэ-гыт "я-покидаю-тебя", ты-пэля-ркын "я-его-покидаю", ты-пэля-ркынэ-тык "я-покидаю-вас", ты-пэля-ркын-ат "я-покидаю-их", пэля-ркын "ты-его покидаешь", пэля-ркын-ат "покидаешь-ты-их". Во всех приведенных построениях глагола передаются субъектно-объектные отношения, но их грамматическая форма различна. При действии 1-го лица помещается его префикс (в единственном числе -ты) и суффиксы объекта 2-го и 3-го лица множественного числа. При действии 1-го лица на 3-е единственного числа опускается показатель объекта. При действии 2-го лица на 3-е множественного числа отсутствует показатель субъекта, а при действии 2-го лица на 3-е единственного числа выступают только глагольная основа (пэля) и суффикс настоящего I времени -ркын. Вся приведенная парадигма спряжения переходного глагола передает субъектно-объектные отношения даже тогда, когда соответствующие показатели субъекта и объекта отсутствуют. Они и в этом случае восполняются другими членами предложения, с которыми сочетается сказуемое.

Члены предложения, с которыми сочетается глагол субъектно -объектного спряжения, ставятся при всех лицах в одних и тех же падежах (подлежащее в творительном, прямое дополнение в именительном). Ими уточняется также и значение глагольной формы, когда для этого оказывается недостаточною сама глагольная аффиксация, ср. га-пэля-лен "оставил-его" (в префиксе стоит показатель прошедшего II времени -га/-гэ, в суффиксе поставлен показатель лица). Глагольная форма, выступающая в приведенном примере, не получает точного определопия без учета того положения, какое занимает глагол в строении всего предложения. Личное окончание -лен/-лин выступает суффиксом субъекта непереходных форм глагола и суффиксом объекта переходных. Установить, в каком из этих двух значений выступает данная грамматическая форма, можно только выяснив те отношения, которые ею передаются. В языках с эргативным строем предложения выражение этих отношений сосредотачивается в падеже подлежащего, ср. чавчыв(а) гэ-чейвы-лин "оленевод ходил". Подлежащее поставлено в именительном падеже. В сочетаемом с ним глаголе выступает суффикс -лин субъектного значения, ср. чавчыв(а) г-элгы-қаа-пэля-лен "оленевод белого оленя оставил". В этом предложении имеется объект (элгы-қаа "белый-олень"), но он включен инкорпорированном в синтаксическую группу сказуемого, в которой глагол (гэ-пэля-лен) сочетается с подлежащим в именительном падеже (чавчыва) и получает тот же субъектный суффикс, что и непереходный глагол, ср. ту же аффиксацию глагола при подлежащем в творительном падеже: чавчыва-та элгы-қораңы га-пэля-лен "оленевод белого оленя оставил", чавчыва-та элгықора-т га-пэля-ленат "оленевод белых оленей оставил". Подлежащее стоит в творительном-эргативном падеже (чавчыва-та "оленевод"). Сочетаемый с ним глагол согласован в числе с прямым дополнением, передавая тем самым объектные отношения. Все же сочетанием с подлежащим и прямым дополнением это построение сказуемого (с одним показателем объекта) передает те же субъектно-объектные отношения.

Субъектно-объектная парадигма спряжения образует цельную систему. Она строится различными приемами глагольной аффиксации, в которую включаются также показатели одних субъектов и объектов, передающих те же субъектно-объектные отношения. В их передаче глагол соединяется с теми членами предложения, с которыми он сочетается своим грамматическим оформлением. Эти члены предложения находятся в неразрывной связи со сказуемым. Их грамматическое построение взаимно обусловлено. Творительный падеж подлежащего возможен лишь при выделении прямого дополнения и при субъектно-объектном спряжении глагола. Выдержанную субъектную парадигму спряжения с подлежащим в именительном падеже переходный глагол получает только при прямом дополнении, включаемом в комплекс сказуемого и образующим при нем объектную группу.

Литература

1. См. И. И. Мещанинов. Основные виды синтаксических группировок. Предикативные группы. "Изв. АН СССР. Отд. лит. и языка", 1959, № 6.

2. См. А. Мейе. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. Русск. перевод 1938 г., М. - Л.: "Поскольку каждый из членов предложения является самостоятельным, при именной группе в единственном числе может стоять глагол во множественном числе, относясь к совокупности единиц" (стр. 364).

3. Соответствующие примеры приведены на стр. 277.

4. См. Н. К. Дмитриев. Грамматика башкирского языка, М.- Л., 1948, стр. 98, 212-213.

5. А. Мейе. Указ, соч., стр. 362.

6. Подлежащее в ненецком языке ставится только в именительном падеже. Но этот же падеж может оформлять и прямое дополнение, преимущественно в лично-притяжательных формах, где именительный и винительный падежи различаются во 2-м и 3-м лицах этих местоимений при единственном числе объекта, но сохраняют единую падежную форму в 1-м лице.

7. См. Н. М. Терещенко. Очерк грамматики ненецкого языка. Л., 1947, стр. 77-86, 97-99, 184-205.

8. Глаголы, получающие значение как переходных, так и непереходных, выделяются в эскимосском языке в группу полупереходных.

9. Суффикс -г'а сочетается с суффиксом -к'у в изъявительном наклонении непереходных глаголов настоящего я будущего времеяи. Суффикс -к' выступает окончанием 3-го лица единственного числа.

10. С благодарностью использую примеры из эскимосского языка, данные мне Г. А. Меновщиковым; см. также его грамматический очерк, приложенный к "Эскимосско-русскому словарю" (Л., 1954, стр. 213-216, 250-270, 312-318).

11. В палеоазиатских языках именительный падеж получает наименование абсолютного.

12. Ср. приведенные выше аналогичные примеры из эскимосского языка с прямым объектом, передаваемым косвенным дополнением при непереходной форме глагола: юк агля-та-к'ук' к'икми-мын' "человек ведет собакой (ведет собаку)".

13. Прилагательное получает префикс настоящего II времени -ны- и суффикс 3-го лица единственного числа -қин{н-илгы-қин "белый-он"), во множественном числе -қинә-т.

14. Ср. приведенную выше объектную группу с косвенным дополнением.

15. Ср. два приема образования объектной группы: с управляемым косвенным дополнением и с инкорпорируемым в состав сказуемого объектом.

Источник текста - Фундаментальная электронная библиотека "Русская литература и фольклор".