Ю. Д. Апресян

ТИПЫ СООТВЕТСТВИЯ СЕМАНТИЧЕСКИХ И СИНТАКСИЧЕСКИХ АКТАНТОВ [1]

(Проблемы типологии и общей лингвистики. - СПб., 2006. - С. 15-27)

 
Ниже, преимущественно на материале глаголов как прототипа предикатов, обсуждаются: 1) прямое соответствие актантов; 2) словарная диатеза и мена диатезы; 3) расщепление семантического актанта; 4) смещение семантического актанта; 5) слияние семантических актантов; 6) абсолютивное употребление в качестве частного случая синтаксической факультативности семантического актанта; 7) синтаксическая невыразимость семантического актанта; 8) появление нового семантического актанта.
 
1. Прямое соответствие актантов
В прототипическом случае семантические и синтаксические актанты глагольных лексем находятся в отношении взаимнооднозначного соответствия: каждому семантическому актанту данной лексемы соответствует один синтаксический актант, а каждому синтаксическому - один семантический. Ср. класс глаголов прибивать, привинчивать, приклепывать, пришивать и т. п. с пятью семантическими и пятью синтаксическими актантами: агенс (кто), пациенс (что), пациенс/место (к чему), инструмент (чем - молотком, отверткой,…), средство (чем - гвоздями, шурупами, …).
 
2. Словарная диатеза и мена диатезы
Диатезой, в соответствии с классическим определением из [Мельчук, Холодович 1970], называется соответствие семантических и синтаксических актантов лексемы. Словарной называется та диатеза глагола, которая свойственна ему в его простейшей личной форме; ср. диатезу агенс ↔ подлежащее, пациенс ↔ прямое дополнение, пациенс/место ↔ предложное дополнение, инструмент ↔ косвенное дополнение, средство ↔ косвенное дополнение для глаголов типа прибивать (см. пункт 1). Ряд глагольных лексем допускает мену диатезы («диатетический сдвиг», по терминологии Е. В. Падучевой), т. е. изменение такого словарного соответствия. О мене диатезы говорят применительно к грамматическим формам (например, пассиву, когда агенс становится косвенным дополнением, а пациенс - подлежащим) и разного рода конверсивам - лексическим (Бочка вмещает пятьдесят ведер - В бочку входит пятьдесят ведер) и словообразовательным (учитель - ученик). Для мены диатезы, следовательно, существенно, чтобы один и тот же семантический актант (т. е. актант, выполняющий одну и ту же семантическую роль) менял свою синтаксическую функцию.
Для теории управления особенно интересны такие случаи мены диатезы, которые разыгрываются в пределах одной и той же лексемы, иногда с небольшой стилистической разницей в разных употреблениях. Они характерны: а) для ряда глаголов передачи: дарить кому-л. улыбку - дарить кого-л. улыбкой, жаловать кому-л. шубу - жаловать кого-л. шубой; б) фактитивных связок: выбирать (назначать) кого-л. председателем - выбирать (назначать) председателя; в) «просительных» речевых актов: просить чего-л. (помощи, совета) у кого-л. - просить кого-л. о чем-л., спрашивать что-л. (адрес, телефон) у кого-л. - спрашивать кого-л. о чем-л.; г) глагола прощать: Прости меня за это жестокое сравнение - Прости мне это жестокое сравнение; и некоторых других.
Мена диатезы часто сопровождается системным сдвигом в значении лексемы, который лексикографически интерпретируется как другое употребление той же лексемы, получаемое по правилу семантической модификации. Хорошо известный пример - глаголы покрытия поверхности или заполнения объема каким-то предметом или субстанцией; ср. брызгать воду [X] на цветы [Y], заливать бензин [X] в бак [Y] = ‘помещать предмет или субстанцию X на поверхность или внутрь предмета Y’ VS. брызгать цветы [Y] водой [X], заливать бак [Y] бензином [X] = ‘покрывать всю поверхность или заполнять весь объем предмета Y предметом или субстанцией X’ (так называемая «холистическая» интерпретация; материал см. в [Апресян 1974, 2006, Levin 1993, Goldberg 1995].
 
3. Расщепление семантического актанта
Под расщеплением актанта понимается реализация одного семантического актанта А данного глагола двумя синтаксическими актантами, материал для которых берется из лексического состава А.
Классическим случаем расщепления актантов является трансформация вида Я [А1 = экспериенсер] считал (полагал, признавал), {что работа завершена} [А2 = содержание мнения] - Я [А1 = экспериенсер] считал 〈полагал, признавал〉 работу [А2’ = тема мнения] завершенной [А2” = содержание мнения]. Очевидно, что форма ТВОР в таких случаях представляет актант путативного глагола: без нее содержание мнения остается не выраженным, и предложение теряет правильность. Ср., в отличие от этого, конструкции с чисто копредикативными зависимыми типа Я знал эту женщину молодой, где форма ТВОР представляет не содержание моего знания, а время (грамматически - сирконстант), к которому относится мое знание этой женщины; см. о них [Кржижкова 1967] и [Mel’čuk - Pertsov 1987]. В них сирконстант легко опускается.
В пользу принципиальной двухактантности прототипических путативов типа считать, полагать и т. п. говорит и тот факт, что двучленная конструкция максимально свободна. Содержанием нашего мнения может быть чье-то действие (Я считал, что она ему отказала), занятие (Я считал, что она просто флиртует), деятельность (Я считаю, что она очень хорошо воспитывает своего сына), поведение (Я считал, что ребенок капризничает), состояние (Я считал, что он злится (зол) на вас), свойство (Я считал, что он злой человек) и далее по всей классификации предикатов. Между тем на класс предикатов, которые могут занимать последнюю позицию в трехчленной конструкции, и на самое конструкцию накладываются весьма жесткие семантические и синтаксические ограничения.
Во-первых, последнюю позицию в трехчленной конструкции вполне свободно занимают только имена свойств; ср. Я считал его злым человеком [свойство], но не *Я считал его злым на вас [состояние]. Состояния - ближайший к свойствам класс предикатов - возможны в этой позиции только при условии, что в данном высказывании они обозначают более или менее постоянные, а не актуально наблюдаемые состояния. Допустимы фразы типа Руководитель считал работу завершенной, но не фразы типа *Я считал ее грустной (веселой) в тот вечер. Даже в случае относительно постоянного состояния противопоказаны какие-либо его актуализации или конкретизации; ср. невозможность *Врачи считали его слепым на правый глаз (глухим на левое ухо). Во-вторых, при путативных связках возможны лишь прилагательные или существительные в роли имен свойств (см. выше) [2].
 
4. Смещение семантического актанта
Пусть n-актантный глагол V имеет семантический актант X, у которого в свою очередь есть семантическая валентность на Y, ср. крепко сжимать [V] руки [X] бандита [Y]. Ситуация смещения актантов имеет место в случае, когда семантический актант Y отрывается от своего исконного семантического хозяина X и переподчиняется глаголу V в качестве его синтаксического зависимого; ср. крепко сжимать бандиту руки [3]. Тогда V предстает на синтаксическом уровне как (n + 1)-актантный глагол.
Интересны три типа конструкций со смещением актантов - посессивные, экзистенциальные и близкие к ним конструкции с лексико-функциональными (ЛФ) глаголами семейства OPER-FUNC.
4.1. Посессивные конструкции. В них посессор отрывается от своего исконного семантического хозяина и переподчиняется глаголу, обычно в форме ДАТ, реже - в форме у + РОД и еще реже - в форме к + ДАТ; ср. Он крепко сжимал руки бандита - Он крепко сжимал бандиту руки, Его сердце билось неровно - Сердце у него билось неровно, Я вбежал в его кабинет - Я вбежал к нему в кабинет; см. о них [Wierzbicka 1979; Studies 1983; Апресян 1983; Категория 1983; Лазурский 1988; Мельчук 1995; Кибрик 2000].
Ниже рассматривается только первый вариант посессивной конструкции - со смещенным посессором в форме ДАТ в роли бенефицианта. Она характерна для глаголов, обозначающих физическое действие в пользу или (чаще) во вред кому-л., распространяющееся на часть тела, одежду, украшение, предмет собственности, внутренний орган или внутреннее состояние посессора. Ср. вымыть кому-л. голову, испортить кому-л. настроение, освежить кому-л. память, побрить кому-л. усы, порвать кому-л. рубаху, прострелить кому-л. шляпу, расквасить кому-л. нос, сломать кому-л. компьютер, целовать кому-л. руки и т. п.
Для некоторых из перечисленных глаголов смещение посессора является обязательным; ср. неправильность *побрить усы (бороду) клиента, *постричь ногти ребенка. Однако для большинства глаголов возможна и конструкция без смещения актанта, в которой посессор занимает свое исконное место: обработать его раны, прострелить его шляпу, сломать его компьютер.
В ряде случаев, таких, как Я освежу вам память - Я освежу вашу память, Сын снова сломал ему компьютер - Сын снова сломал его компьютер, Он целовал ей руки - Он целовал ее руки выбор конструкции (со смещением или без него) никак или почти никак не затрагивает общего смысла словосочетания. В других случаях при таком смещении («подъеме посессора» по терминологии Л. Хаймана и Д. Перльмуттера, «экстрапозиции посессора», по терминологии А. Е. Кибрика) происходит системный семантический сдвиг, связанный с категорией аффецированности, т. е. прямой вовлеченности посессора в действие. См. анализ примеров Он прострелил мне шляпу [Шляпа была на мне или у меня в руке, т. е. я был непосредственно вовлечен в действие] и Он прострелил мою шляпу [Шляпа могла быть где угодно, в том числе у меня дома, когда я сам находился на работе, т. е. не был прямо вовлечен в действие] в [Апресян 1974: 259-260]. Ср. также Я вбежал к Ивану в кабинет [Иван был в своем кабинете] - Я вбежал в кабинет Ивана [Иван мог быть где угодно].
4.2. Экзистенциальные конструкции. Здесь интересен класс, формируемый семантически одноактантными глаголами типа быть, выйти, повториться, получиться, приключиться, произойти, случиться, стрястись в случае, когда их первый актант представлен именами таких событий, как авария, беда, (нехорошая) история, катастрофа, неприятность, несчастный случай, несчастье и т. п.
У всех этих существительных есть собственный семантический актант - пациенс (человек, машина и т. п.), попадающий в данную ситуацию. Часто, хотя и не всегда, он присоединяется к своему хозяину в форме с + ТВОР, ср. История (неприятность) с топ моделью привлекла всеобщее внимание, Я рад, что ты нашел, в чем там была беда с твоей машиной (А. де Сент-Экзюпери, Маленький принц, пер. Н. Галь). Он тоже может отрываться от своего исконного хозяина и переподчиняться экзистенциальному глаголу: С ним беда, С топ моделью вышла (случилась) неприятная история, С билетом получилась неприятность, Из-за такой невинной смены фамилии с ним чуть не произошла (не приключилась, не стряслась) беда.
Более того, именно смещение актанта является для таких слов предпочтительным, а иногда и принудительным, т. е. единственно возможным способом реализации их семантической валентности. Иллюстрацией последнего случая являются экзистенциальные глаголы делаться, сбыться, стать, статься, твориться, у которых валентность события может реализоваться только принципиально безвалентными местоимениями то, это, что и производными последнего: Вы не представляете, что с ней сделалось; Что с ним стало?; С ней творится что-то неладное; И с вами то же сбудется, что сталося со мной (Некрасов, СУш).
Возникает вопрос, почему в предложениях типа С топ моделью вышла неприятная история группа с + ТВОР считается зависящей от глагола, а не от своего исконного хозяина. Дело в том, что в русском языке синтаксически невозможна препозиция актанта, выраженного предложно-именной группой, по отношению к его субстантивному хозяину; ср. неправильность сочетаний типа *с топ моделью история. К тому же тогда синтаксическая структура предложения была бы непроективной; см. [Апресян, Богуславский и др. 1992].
4.3. Конструкции с ЛФ-глаголами семейства OPER-FUNC (о самих этих ЛФ см. [Мельчук 1974]). Как известно, глаголы этого семейства на своей первой (для FUNC-ов), второй (для OPER-ов) или третьей (для LABOR-ов) валентности присоединяют к себе ключевое слово - отглагольное существительное со значением действия, процесса, состояния, свойства и т. п.; ср. OPER1(давление) = оказывать (давление на В). Актанты этого существительного (в нашем примере - предложно-именная группа на В) в определенных условиях могут переподчиняться ЛФ-глаголу. В частности, это происходит в ситуации, когда актант оказывается в препозиции к своему исконному хозяину. Ср. Газ оказывает очень большое давление на стенки сосуда - На стенки сосуда газ оказывает очень большое давление (обоснование этого решения см. в пункте 4.2).
4.4. Между смещением актантов в посессивных конструкциях, с одной стороны, и смещением в случаях 4.2 и 4.3, с другой, есть различие. Посессор утрачивает свою исконную форму РОД и подчиняется глаголу в какой-то новой форме (ДАТ, у + РОД и т.д.). Между тем в экзистенциальных и ЛФ-конструкциях форма актанта полностью сохраняется, меняется только его синтаксический хозяин.
 
5. Слияние двух семантических актантов
Рассмотрим (по материалам совместной с М. Я. Гловинской работы) глагол ругать в его основном значении ‘осуждая действия или свойства А4 какого-то объекта А2, человек А1 выражает человеку А3 свое недовольство этим объектом в такой форме, которая показывает, что А1 раздражен или возмущен А2’. Выделены семантические компоненты, показывающие, что ругать соединяет в своем значении ментальный акт осуждения кого-чего-л. за что-л. с речевым актом выражения своего недовольства кому-л. Из этого следует, что в принципе глагол ругать - четырехвалентный: кто ругает [агенс], кого ругает [объект осуждения], кому ругает [адресат речевого акта] и за что ругает [мотивировка]. Ср. Вот и вчера он [агенс] ругал мне [адресат] своего брата [объект осуждения] за отказ [мотивировка] помочь ему в этой работе. Однако в большинстве случаев объект осуждения совпадает с адресатом речевого акта, и оба выражаются одним синтаксическим актантом: Не ругай его, он не виноват. Это и есть ситуация «слияния актантов».
Помимо глагола ругать раздельное выражение актантов, выполняющих семантические роли объекта осуждения и адресата речевого акта, свойственно некоторым другим глаголам со значением осуждения и антонимичным ему значением похвалы; ср. Он ругал (бранил, хаял, хвалил, восхвалял) мне эту пьесу. Другие глаголы этих синонимических рядов реализуют рассматриваемое значение только в трехактантной модели управления, с совпадением объекта осуждения (похвалы) и адресата речевого акта. Таковы глаголы грызть, крыть, пилить, поносить, превозносить, хулить. Кроме того, четырехактантная модель управления допустима только при глаголах в форме НЕСОВ; формы СОВ отругать, выбранить, охаять, похвалить в обязательном порядке требуют совпадения объекта осуждения (похвалы) и адресата речевого акта.
Слияние двух разных семантических актантов в одном члене предложения надо отличать от явления сдвоенности семантических ролей одного и того же актанта. Так, вторые актанты предикатов изображать и рисовать, помимо роли изображения, выполняют еще и семантическую роль объекта - сущности, которая никак не изменяется в ходе выполнения действия. Иными словами, внешний объект (модель, натура) и внутренний объект (его изображение) всегда представлены у них одним и тем же актантом. Похожий случай - глаголы видеть и вспоминать, у которых второй актант выполняет семантические роли (внешнего) объекта и образа.
 
6. Абсолютивная конструкция
Ниже рассматривается одна ее разновидность, формируемая принципиально переходными глаголами типа, гладить, греть, держать, клеить, колоть, косить, пилить, писать, резать, рубить, стричь и другими в значении ‘функционировать в соответствии со своим предназначением’ (об инструментах и средствах; к ним близок еще глагол брать в сравнимом значении, ср. Напильник не берет).
В отрицательных предложениях типа Утюг совсем не гладит, Дрова не горят, Печка не греет, Гвозди (нитки) не держат, Клей не клеит, Коса не косит, Пила не пилит, Ручка не пишет, Нож не режет, Ножницы не стригут реализация валентности пациенса становится затруднительной или прагматически неуместной.
Более того, в отличие от предложений с теми же глаголами в их главном акциональном значении, здесь отрицание обычно порождает системный семантический сдвиг. Само действие не отрицается, а сообщается только, что соответствующий артефакт во время функционирования плохо справляется с работой, для которой он предназначен. Иными словами, эта разновидность абсолютивной конструкции сближается с лексемами, фраземами и конструкциями типа класс, вкус, Голова варит, Мне сегодня работается, в которые на правах слабого смысла входит положительная оценка (по умолчанию предполагается, что класс высокий, вкус тонкий и т. п.).
 
7. Синтаксическая невыразимость семантического актанта
В [Апресян 1974] были рассмотрены глаголы со значением аннулирования результата действия типа разбинтовать руку, развернуть покупку, развязать кому-л. руки, развьючить осла, разгрузить машину, раздеть ребенка, расстегнуть пальто, спустить камеру и т. п. У всех таких глаголов, помимо валентностей агенса и первого пациенса, есть еще валентность второго пациенса - скрепляющего средства, покрытия, груза, находящегося на каком-то предмете или внутри его. Об этом свидетельствуют антонимичные им глаголы со значением «прямого действия»: забинтовать руку марлей, завернуть покупку в бумагу, связать кому-л. руки веревкой, навьючить осла мешками, нагрузить машину кирпичом, одеть ребенка в новый костюм, застегнуть пальто на все пуговицы, накачать камеру воздухом. Действительно, когда мы разворачиваем покупку, мы освобождаем ее от упаковки; когда развязываем кому-л. руки - снимаем с них веревку; когда спускаем камеру - выпускаем из нее воздух; и т. п. Однако этот семантически обязательный актант синтаксическим зависимым при указанных глаголах не выражается.
У существительных типа аренда (на пять лет), виза (на месяц), командировка (кредит) (на год), отпуск (отсрочка) (на два месяца), перерыв (на десять минут) есть семантически обязательная валентность срока, на который планируется существование соответствующих ситуаций. В самом деле, ни одну из них нельзя описать исчерпывающим образом, не указав времени, на которое она рассчитана. Однако при словах долг и ультиматум, которые в этом отношении устроены точно так же, эта семантически обязательная валентность синтаксически невыразима: нельзя сказать *долг до получки, *ультиматум на пять дней.
Аналогичным образом не выражаются синтаксическим зависимым: валентность отметки при слове экзамен, валентность содержания требования при словах забастовка и ультиматум, валентность объекта, которым обладатель свойства готов или не готов поделиться с другим человеком, у антонимичных прилагательных скупой и щедрый и т. д.
Все эти валентности могут быть названы латентными в том смысле, что они проявляются в языке косвенным образом. Одно из типичных проявлений (на него обратил внимание И. А. Мельчук) имеет место в сочетаниях с ЛФ-глаголами и другими близкими к ним; ср. сдать экзамен на тройку, Срок ультиматума истекает через 48 часов, До отдачи долга остается пять дней и т. п.
Интересно проявляется валентность объекта у прилагательных скупой и щедрый. Синтаксически она легко реализуется в их переносных значениях, ср. скупой на похвалы (на слова), щедрый на обещания (на посулы). Это и является косвенным свидетельством в пользу того, что она присуща и прямым значениям обоих прилагательных, но только не может быть при них реализована.
 
8. Появление нового семантического актанта
Речь пойдет о непереходных глаголах перемещения с префиксом до- типа добежать, добрести, доехать, дойти, долететь, доплыть, доползти, доскакать, дошагать и т. п. в их основном значении; ср. Раненый дошел (добрел, дополз) до воронки и скатился вниз, Участники соревнований добегали до столба .доплывали до бортика. и, коснувшись его рукой, поворачивали назад. В форме СОВ ПРОШ такие глаголы имеют (огрубленно) следующую схему толкования (на примере глагола добегать - добежать): Х добежал до Y-а ≈ ‘X бежал по направлению к Y-у и в момент Ti был на расстоянии Р от Y-а [пресуппозиции]; в более поздний момент Tj X находился в/на Y-е или рядом с Y-ом’ [ассерция].
В утвердительном предложении такие глаголы не имеют семантической валентности ‘расстояние до объекта Y’, потому что указание на расстояние до Y-а, на котором находился агенс в какой-то начальной, срединной или конечной фазе своего перемещения, входит лишь в пресуппозицию толкования, а не в его ассерцию.
Под отрицанием ассерция ощутимо меняется. В предложениях типа Он не добежал (не дошел, не доскакал) до дерева глагол легко присоединяет зависимую группу типа пять шагов (пяти шагов) (ср. Он не добежал до дерева всего пять шагов), обозначающую расстояние до объекта, которое он по той или иной причине не преодолел. Из них следует, что в отрицательных предложениях прототипическое словарное толкование до-глаголов претерпевает следующий системный сдвиг (на том же примере): Х не добежал Р до Y-а ≈ ‘X бежал по направлению к Y-у и в момент Ti был на расстоянии Р от Y-а [пресуппозиции]; на расстоянии Р от Y-а Х остановился или изменил направление перемещения’. Иными словами, отрицание открывает в толковании таких глаголов новую семантическую валентность расстояния до объекта, которое Х не преодолел. Замечательно, что эта валентность открывается даже в том случае, когда отрицание имплицитно, например, входит в толкование управляющего глагола, как в случае Ему оставалось добежать до укрытия пять метров, когда раздался выстрел.
 

Примечания

1. Данная работа была поддержана грантами РГНФ No No 04-04-00263а и 06-04-00289а, грантом РФФИ No 05-06-80361, грантом Программы фундаментальных исследований ОИФН РАН «Русская культура в мировой истории» и грантом Президента РФ для поддержки научных исследований, проводимых ведущими научными школами РФ No НШ-5611.2006.6.

2. Признание принципиальной двухактантности путативных связок типа считать нисколько не мешает тому, что для другого класса синонимичных путативных предикатов - рассматривать кого-что как кого-что, смотреть на кого-что как на кого-что, усматривать что в чем, видеть в ком-чем кого-что, разг. держать кого за кого (Ты что, за дураков нас держишь?) и т. п. основной будет признана трехчленная конструкция, потому что для них она является единственно возможной.

3. Формально эту ситуацию можно описывать как промежуточную между расщеплением и смещением актанта. Как расщепление актанта она рассматривается в [Апресян 1974: 153 и сл.] и в [Кибрик 2000].

Литература

Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974.
Апресян Ю. Д. О толковом словаре управления и сочетаемости русского глагола // Словарь, грамматика, текст. М., 1996.
Апресян Ю. Д. Глагольное управление revisited // Od fonemu do tekstu. Prace dedykowane Profesorowi Romanowi Laskowskiemu. Pod redakcją I. Bobrowskiego i Krystyny Kowalik. Kraków, 2006.
Апресян Ю. Д., Богуславский И. М., Иомдин Л. Л., Лазурский А. В., Митюшин Л. Г., Санников А. В., Цинман Л. Л. Лингвистический процессор для сложных информационных систем. М., 1992.
Категория притяжательности в славянских и балканских языках. Редакционная коллегия: Вяч. В. Иванов, Т. Н. Молошная, Т. М. Николаева. М., 1983.
Кибрик А. Е. Внешний посессор как результат расщепления валентностей // Слово в тексте и в словаре. Сборник статей к семидесятилетию академика Ю. Д. Апресяна. М., 2000.
Кржижкова Е. Адвербиальная детерминация со значением места и направления // Вопр. языкознания. 1967. № 2.
Мельчук И. А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл ↔ Текст». М., 1974.
Мельчук И. А.. *Glaza Maśi golubye vs. Glaza u Maśi golubye: Choosing between Two Russian Constructions in the Domain of Body Parts // Мельчук И. А. Русский язык в модели «Смысл ↔ Текст». М.; Вена, 1995.
И. А. Мельчук, А. А. Холодович. Залог. (Определение. Исчисление) // Народы Африки и Азии. 1970. № 4.
Goldberg A. E. A Construction Grammar Approach to Argument Structure. Chicago; London, 1995.
Levin B. English Verb Classes and Alternations. A Preliminary Investigation. Chicago; London, 1993.
Mel’čuk I. A., Pertsov N. V. Surface Syntax of English. A Formal Model within the Meaning-Text Framework. Amsterdam, 1987.
Studies in Relational Grammar 1/David Perlmutter (ed.). Chicago; London, 1983.
Wierzbicka A. Ethno-syntax and the Philosophy of Grammar // Studies in Language. 1979. № 3.

Источник текста - сайт Института лингвистических исследований.

Hosted by uCoz