С. И. Котков

КОНСТРУКЦИЯ ТИПА "ЗЕМЛЯ ПАХАТЬ" В ИСТОРИИ ЮЖНОВЕЛИКОРУССКИХ ГОВОРОВ

(Известия Академии Наук СССР. Отделение литературы и языка. - Т. XVIII. Вып. 1. - М., 1959 - С. 45-53)

 
В науке прочно утвердилось мнение, что конструкция "именительный падеж на -а при инфинитиве" (земля пахать, вода носить, доска пилить и пр.) - принадлежность только северновеликорусского наречия. Если исходить из показаний современных русских говоров, это положение представляется бесспорным. К сожалению, современная локализация конструкции без достаточных оснований переносится в прошлое. Например, Ф. П. Филин, отмечая, что данный оборот был в ходу "преимущественно в письменности северного происхождения", связывает этот факт с сохранением подобного оборота в современных северновеликорусских говорах и далее заключает: носители курских и орловских говоров в XVII в. не говорили "мука сеять", "носить вода" [1]. Отсутствие этого оборота во владимирско-поволжской группе говоров, средневеликорусских и южновеликорусских побудило в свое время В. И. Борковского считать данную конструкцию диалектизмом новгородского происхождения, который получил затем более широкое распространение и нашел отражение в деловой письменности Московского государства [2]. Квалифицируя указанный оборот как особенность главным образом северо-западной группы восточнославянских говоров, П. Я. Черных вместе с тем заявляет, что в более позднее время он получил распространение и в других говорах [3]. Таким образом, названный оборот и в плане генетическом приурочивают исключительно к, русскому Северу. Его наличие в древнем тексте обыкновенно принимают в качестве одного из самых надежных доказательств северновеликорусского происхождения этого текста, хотя бы прочие языковые факты и свидетельствовали об ином.
Любопытно, кстати, следующее: утверждению изложенной точки зрения на данную конструкцию не предшествовало изучение письменных памятников, отразивших южновеликорусскую диалектную стихию. Не приходится говорить, что вообще такие памятники очень мало и исследовались и публиковались. Все, что сделано в этой части, сделано историками и, понятно, не в аспекте лингвистического изучения. К тому же и опубликованными оказались только такие тексты, характер которых почти исключал возможность употребления в них упомянутой конструкции. При исследовании языка лишь Е. Ф. Будде [4] и Н. П. Гринкова [5] в какой-то степени привлекали свидетельства старых текстов южновеликорусского происхождения (не содержащих, впрочем, примеров употребления этой конструкции) да авторы двух-трех работ за последнее пятилетие [6]. Робкие попытки были у К. Филатова [7] и М. Г. Халанского [8]. Невнимание историков языка к южновеликорусским памятникам, конечно, неслучайно: все еще господствует традиционное представление о южновеликорусском населении как сложившемся не ранее XVI в., притом в главной своей массе за счет выходцев с Севера. Поэтому и полагают, что свидетельства старых текстов, относимых, скажем, к коренной южновеликорусской области, существенного научного значения не имеют, тем более, что самые ранние из них, по крайней мере известные нам, едва ли могут быть древнее XVI в. Встречая в южной рукописи, неизвестно кем написанной, исследуемую конструкцию, обыкновенно предполагают, что она принадлежит перу заезжего северянина, овладевшего местной, южной речью. А если нет сомнений в том, что писец - уроженец Юга, употребление им такой конструкции приписывают книжной выучке, поскольку в прошлом сочетания типа "земля пахать" входили в норму русского литературного языка.
Так полагал и пишущий эти строки, но изучение старых рукописей, авторами которых были южновеликоруссы, с течением времени побудило его отказаться от изложенной концепции. Одной из важных рукописей названного круга является Елецкая явочная книга 1616 г. В свое время нам довелось отметить употребление в ней конструкций вроде "свадьба играть". Тогда же нами было высказано и критическое отношение к традиционной точке зрения на подобные сочетания. Мы подозревали в них реликты синтаксического явления, когда-то органического и в южновеликорусских, а не только северновеликорусских говорах [9]. Аналогичное суждение, однако, без указаний на те или иные южновеликорусские факты, было одновременно высказано М. А. Соколовой. "Если мы учтем, - писала она, - широкое употребление данного явления в самых различных памятниках прошлого, в фольклоре, то это и дает основание полагать его как явление не только севернорусское, а общерусское для известного периода жизни языка" [10].
Замечание в том же направлении сделал в последнее время Р. И. Аванесов. Касаясь московского говора и соседних северновеликорусских, он пишет об утрате в них старых общенародных конструкций, постепенно превратившихся "в особенности северновеликорусских диалектов (например, конструкция типа "косить трава", широко известная языку московских памятников еще и XVI в.)" [11].
После этих предварительных замечаний обратимся к показаниям памятников письменности, приуроченных к коренной южновеликорусской территории. Имеем в виду лишь те из них, которые написаны южновеликоруссами, что явствует либо из прямых указаний на писцов-курчан, новосильцев и пр., либо, если подобные указания отсутствуют, - из тех диалектных особенностей, которые свойственны этим текстам. Поскольку южновеликорусских сведений о конструкции типа "земля пахать" специально нигде не приводилось, считаем необходимым представить собранные нами данные в возможно более полном виде. Группируем их по городам, к которым они приурочены, располагая в пределах групп в хронологическом порядке [12].
Белгород - запис мы промежи собя написали в том што мне Бронки служит служба ездочноя а тестю моему дамачным строением всем промышлят и службою, 1624, Прик. 11, 469; а нам Федосу с товарищи... в поступке той своей земли челобитная принесть и к допросу стати рука приложить и ничем не спорить, 1697 (белогородцкие площеди подячей Васка Иванов), ГКЭ, 41/572, 2; Болхов - да я же, государь, в том обещание богу обещался и у печерской богородицы на том месте, где ныне построена богадельня, поставить часовня... вели, государь, на том месте, где у меня поставлена богаделна, построить служебною часовня, 1691, КЕ, вып. 3, 15-16; и пришел он Иван ко мне сам и учал меня мучить разными муки и велел мне рука приложить бесторонних людей к таким неправым составным книгам, 1695, Крив. Елец - свадба играть, 1616, Р. в. 2, дело № 2 (Елецкая явочная книга), 7 об.; поласмина вина сворить к празнику, ib. 11 об; вина сворить асмина, ib. 13 об.; вина сворить полставка, ib. 13 об.; вина сворить асминка к баби кашем, ib. 19; вина сварить асмина к свадбе, ib. 25; вина сворить асмина для свадбы, ib. 27 об.; вина сворить асмина, ib. 28 об.; вина сворить поласмина для свадбы, ib. 29; тому Алфиму у твоего государева дела на Ельце быть не велено, а велено твоя государева служба служить с Воронежа по-прежнему с детьми боярскими, 1634, АМГ т. I, 650. Калуга - церков рубит в круглой угол трапеза и алтар в брус а церков рубит на тритцети пяти венцах а тропезу и олтар рубит на дватцети пети венцах и церков и трапеза и олтар с норежья скоблит... церков крыт епанчею в две тесницы олтар также а трапеза крыт полаткою, 1682 (колужьские площади подъячей Гришка Извеков), Щук. ч. 4, 159-160. Карачев - жити нам... где оне власти укажут и на них властей своих пашня пахать и всякое зделя делат... им архимандриту строителю з братею взят на нас Осипу и Максиму и Власю и на женах и на детех та своя ссуда и убытки свои, 1699 (карачевской площадной подячей Сенка Власов), ГКЭ 14/5952, I. Курск - изба поставит и печ збит роботником дано тритцат пят олтын, 1627, Ден. 82, 127 об. - 128; и молебенныя деньги, что в приходе возьму от молебнов, имать мне Георгию у них игуменьи Пелагеи с сестрами во всем половина, 1680 (курченин Якушко Филатов), Леб. 22-23; нам Пелагеи и Тотьяне против того указу и допросу стать и про продаже того поместья и крестьян сказать и к допросу рука приложить, 1728 (курских крепосных дел писец Василей Лунин), Аре. 17-18. Мценск - в монастыре, государь, у нас святые варата поставлены не у места... а перенесть варата и келья с места на места у нас... мочи нет, 1679, КЕ вып. 3, 18; вели, государь, дать мне свою святителскую потрахилную грамоту, чтоб мне, богомолцу твоему, божественная литургия служить, 1679, КЕ вып. 4, 24; Савину ж Богданову из усады его Савиновой дана дорога к его полю промеж его и промеж братьи его усад вопче с братьею его ездить в город и животина на поля гонять, 1681-1682, АЮБ т. I, 51-52 [13]. Новосиль - а я стар и увечен служба служит неумоч, 1697, Бел. 1584, 51; а за старостью служба служит мне неумоч, ib. 56; а ныне я стар и увечен государева служба служит неумоч, ib. 99; а я стар и увечен козача служба служит неумоч, ib. 193; А мне Мине полковая служба служит мочно, ib, 392. Орел - жить мне Василью и с женою своею и с детми у него И. И. Киреевскаго в орловской его вотчине, и всякая работа работать, 1681 (А на то послуси: орловской площади подъячей Гурка Тинев, Анцыфорка Братов. Запись писал тое ж площеди подъячей Сенка Иевлев), Белев, т. 2, 11-12. Острогожск - велите... дворовое поместье и пахатную землю и сенные покосы мне, сироте вашей, отвесть, чтоб мне, сироте вашему, была с чево ваша, великих государей, полковая служба служить, 1691, Материалы Ворон, вып. 5, 305. Рыльск - ему Трофиму тем вышеписанным Федоровым меновным поместьем Толмачова владеть, пашня пахать, 1695, АЮБ т. 1, 40; и мне вдове Марье и нам Тимофею и Ондрею против той великого государя грамоты стать к допросу и дать скаска за рукою, 1703 (рылской площедной подъячей Гаврилко Замятнин), Арс. 12. Яблонов - давал я холоп твой тому Максиму курту делат черленую два аршына долина с четвертью и ему было Максиму делат курту и што останетца остатков принесть ко мне курта и остатки, 1643, М. 10991/5, 7.
Как видим, в письменных памятниках южновеликоруссов оборот типа "земля пахать" был употребителен. Предположение о том, что его употребление не имело никакой опоры в местном диалекте, а было обусловлено правописанием той поры, не согласуется с наличием у некоторых писцов довольно резких нарушений современной им орфографии. В Елецкой явочной книге отразилось, например, смягчение согласного к после мягких согласных и j: Омелькя, Евсейкя и т. п. Не менее существенно и другое обстоятельство - интересующая нас конструкция в составе данных текстов представлена не только такими словосочетаниями, которые характерны для московских документов и могли бы явиться образцами для местных грамотеев, ной сочетаниями бытового содержания: свадба играть, вина сварить асмина, изба поставит, принесть ко мне курта. Былое ее существование в говоре Москвы, насколько нам известно, не подвергается сомнению, хотя в московской области уже двести лет назад в живом народном употреблении она не отмечалась [14]. Признание ее старой московской чертой имеет своим основанием лишь письменные данные несколько большей давности, чем двести лет назад. Тогда, следовательно, признание ее и чертой южновеликорусских говоров имеет аналогичное, не меньшее основание. Наконец, небезразлично еще одно обстоятельство. Если бы эта конструкция в приведенных выше случаях возникла в силу подражания московским образцам, вероятно, невозможным оказалось бы аналогическое перенесение из нее именительного на -а в сочетания с другими формами глагола, так как московское правописание образцов для этого не давало [15]. Между тем явления перенесения налицо.
Елец - в то время жена и дети воинския люди в полон поймали жена Авдотя сына Восиля доч Котерину, 1659 (елчанин Еустратка Чюкардин), Прик. 869, 34. Новосиль - татаровя и черкасы в полон у меня взяли женского полу свекровя Ариница вцеле у меня асталось мужеского полу сын Иван, 1659 (новасилец Говрилка Папанов), Бел. 419, 7. Орел - покрали на твоем боярском дворе из житни коса что сено косят боярское а у меня грешной украли холст, 1689, Щук. ч.4, 229. Путивль - Яков Чамов с товарищи принял в Путивле в томожне уставною грамоту да книгу да двенатцать печатей серебреных (неразб. - С. Я.) весу восем залатников да трубка медноя два конторя томоженною избу, 1677 (таможенной верной дьячок Пронька Бурога), Безгл. 128, 217. Чернавск - у мене Мартына взяли в полон матере Арина две невестки Люкерью Авдотю четыре племенники, 1660 (чернавец Симеонко Акулов), Прик. 981, 54.
Сходные факты наблюдаются в русских северо-западных говорах (отыскал ета шкатулка, лошаденка заправил, вода принес и т. п.), сопутствуя вполне обыкновенной в них конструкции "именительный падеж на -а при инфинитиве" [16]. Интерпретация этих фактов как свидетельств распада инфинитивной конструкции представляется обоснованной [17]. Она применима и к тому состоянию, которое отражается в исследуемых текстах, состоянию, сложившемуся в ту эпоху в южновеликорусских говорах. Конструкция типа "земля пахать" переживала в них процесс распада. В XVII в. процесс зашел настолько далеко, что во вторичную конструкцию с формой прошедшего времени могла быть вовлечена, например, и форма именительного с нулевым окончанием: Ливны - а с того приходу святительская дань плачивал, 1689, КЕ вып. 3, 254. О том же самом говорит и пример включения формы на -а в предложное сочетание: Ливны - у нас, государь, в селе Теляжьем... служит поп Роман, а в той церкви дьяконов нет; а нам годен той же церкви в служба дьячек брат ево попов родной, 1693, КЕ вып. 3, 147.
Особо рассмотрим случаи употребления изучаемой конструкции в курских отказных книгах, первой (1630-1660 гг.) [18] и второй (1642-1662 гг.) [19], поскольку по ним ее судьбу возможно проследить у писцов - носителей местной речи за тридцать с лишним лет. Уже самый состав писцов довольно примечателен. В нем не столько скорописцев-профессионалов, сколько лиц, не искушенных в навыках письма. Так, в первой книге из авторов, записи которых содержат выражения типа "земля пахать", пятеро писцов-профессионалов (стрелецкий и казачий дьячок, губной и площадной дьячки, двое подьячих) и около двадцати местных обитателей, большей частью малоопытных в письме, о чем свидетельствует множество неустойчивых написаний и пронизывающий тексты диалектный колорит. Приблизительно та же картина и во второй книге. Употреблению в этих книгах разбираемой конструкции свойственна такая удивительная последовательность, что в отношении писцов второй категории объяснять ее выучкой чрезвычайно затруднительно. Почти во всех случаях (об исключениях скажем ниже) при инфинитиве в функции винительного в единственном числе от существительных на -а выступает форма именительного падежа. Написания такого рода - обычное явление. Например, в первой книге их до 140.
Многократно повторяется "пашня" при "пахати" или при "пахать" - лл. 4 об., 7,12,22, 24 об., 27 об., 30, 32 об., 63 об., 74, 79 об., 128, 131 об., 205, 239, 260, 266 об.- 267, 286 об., 303, 305 об., 330, 353, 382 об., 388 об., 392, 392 об., 397, 413 об., 425 об.- 426, 428 об., 454, 454 об., 464 об., 465, 473 об.-474, 477 об., 478, 481, 482,485,488,497 - 497 об., 503 об., 516, 522 об., 532, 538, 541 об., 548 об., 563.об., 574 об., 585 об., 592, 597 об., 600 об., 602, 605, 616, 619, 621, 629, 635 об., 649, 672-672 об., 678 об., 689, 691 об., 694, 704, 707 об., 714, 728 об., 729, 760, 763 об., 767, 771, 782, 788, 791, 792, 804, 824 об., 840, 847, 873, 876 об., 880 об., 881, 882об., 889 об., 892, 896 об.; в ходу и параллельное "земля" при "пахать" - лл. 451 об., 437, 494, 508, 535 об., 561, 577 об., 578, 582, 611, 613, 616 об., 655, 658 об., 659, 683 об.; находим выражение с определяемым существительным: государева служба служить - лл. 27 об., 277 об., 302 об., 330, 392, 413 об., 516, 548 об., 601 об., 704, 767, 896 об., сюда же: государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии служба служить - лл. 260, 353.
Наряду с такими словосочетаниями, как "государева служба служить" (а может быть, и "пашня пахать", "земля пахать"), в известной мере штампами приказного языка, в книгах обнаруживаем и другие выражения, которые едва ли правомерно трактовать как формулы, усвоенные из этого языка. Обращаем внимание на следующие: рыба ловить - лл. 451 об., 775 об., 818; усада (или "всада") делить - лл. 636, 776 об., 782 об.-783, 840 об., 880 об., 882 об., земля и сенныя покосы делить - л. 866 об.
Наконец, отметим выражения, в которых видеть формулы приказного языка абсолютно невозможно. Приводя подобные словосочетания, считаем небесполезным упоминать и о писцах и о времени написания: И ему Исаю... племянница своя девка Дарица кормит и поит и замуж ее выдот, 1632 (губной диячок Наумка Кобатов), 27 об.; а глина горшечноя имат в межах ув Овдея Головина с розными помещики, 1642 (курченин Ивашка Гурев сын Протопопав), 672 об.; а глина имат горшечноя в межах ув Овдея Головина с розными помещики, 1642 (курченин Фролко Офремов сын Дроковцов), 679.
Возможность препозитивного и постпозитивного по отношению к инфинитиву положения слова "глина" убедительно свидетельствует о том, что в данных случаях мы имеем дело со свободными сочетаниями. Вообще надо сказать: вариантность в порядке слов, образующих некоторые зарегистрированные нами сочетания, может служить определенным свидетельством того, что эти сочетания не являются устойчивыми. Ср., например, в Елецкой явочной книге 1616г.: поласмина вина сворить к празнику, 11 об.; вина сворить поласмина для свадбы, 29.
В научной литературе неоднократно отмечалось употребление в древнерусском языке исследуемых сочетаний и с препозитивным в отношении к инфинитиву и постпозитивным существительным на -а. Отмечалось вместе с тем преобладание препозиции [20]. По данным наших источников, кроме курских отказных книг, преобладание препозиции над постпозицией не наблюдается; в отказных книгах безраздельно господствует препозиция. Указанием на различие в соотношении препозиции и постпозиции в неюжновеликорусских и южновеликорусских текстах мы вовсе не доказываем, что в южновеликорусской области, в отличие от области северновеликорусской, были иные, особые нормы употребления именительного на -а в положении перед инфинитивом и после инфинитива: во-первых, наших материалов, взятых без отказных книг, для этого недостаточно; во-вторых, господство препозиции в курских отказных книгах имеет, как мы думаем, другое объяснение.
Последние писались по установившемуся образцу: сначала называлось, определялось то угодье, которое "отказывалось" новому помещику, и только после этого в инфинитивном высказывании определялось, как используется данное угодье, говорилось об условиях пользования им. Вот пример из первой книги: а пошна (sic!) им детем боярским похат Мортину Дурокову да Михаилу Толмочову с товарищи с розными помещики и с Петром Шаховым через десетину а всада делит по дачем, 635 об.- 636.
Напрашивается вывод: при решении вопроса о тенденциях развития исследуемой конструкции в истории языка в направлении вытеснения препозиции постпозицией или наоборот очень важно учитывать, помимо количества случаев той или другой, и самый характер текстов, заключающих эти случаи. Без учета этого момента, пожалуй, невозможны более или менее обоснованные предположения об историческом "первородстве" препозиции или постпозиции.
В науке есть указания на то, что именительный на -а при инфинитиве, зависимом от глагольной формы или наречного образования, обыкновенно не выступает - употребляют форму винительного [21]. Как можно судить по нашим сведениям, это ограничение сохраняет свою силу и на южновеликорусской почве. Показательны в этом смысле факты того или другого рода в одной и той же записи у одного и того же автора. Ср.: "принесть ко мне курта" (М., 10991/5, 7), с одной стороны, и "ему было Максиму делат курту" (ib.) - с другой; "божественная литургия служить" (КЕ вып. 4, 24) и "вели, государь, дать мне свою святителскую потрахилную грамоту" (ib.); "земля ее Мотруне... похат через десятину" (Перв. отк. кн., 613) и "ту отписную государеву землю приказал и береч и ведат тутошним и сторонним людей" (ib. 613 об.). Итак, налицо параллелизм в нормах употребления именительного и винительного при инфинитиве в южновеликорусских и неюжновеликорусских памятниках. Его возможно объяснить и как следствие распространявшегося с Севера влияния норм приказного языка на южновеликорусскую письменность - что вполне отвечало бы традиционным представлениям - и, с не меньшим основанием, - как явление, общее в своем историческом развитии для Севера и Юга.
По курским отказным книгам видно, как у некоторых писцов в 40-50-х годах XVII в. наблюдаются колебания в употреблении именительного на -а или винительного при инфинитиве, или даже замена именительного винительным. Колебания или замену прослеживаем, например, по листам, написанным Васькой Оносовым, Микифоркой Кононовым, Васькой Толмачовым и Фролкой Дроковцовым. Васька Толмачов и Микифорка Кононов при обычном написании "пашня пахать" иногда сбиваются на "пашню пахать", а у писца Фролки Дроковцова первый вариант вытесняется вторым. Приводим из записей Фролки весь соответствующий материал: "пошня" при "пахать" или при "похать" - 1642, Перв. отк. кн., 635 об., 678 об., 689, 707 об.; 1642, Втор. отк. кн., 16 об.; 1643, ib. 121; форма "пашню" при "похать" или при "пахать" - 1643, Втор. отк. кн., 124 об., 164, 184; 1644, ib. 191 об., 195, 228; 1645, ib. 280 об.; 1653, Перв. отк. кн. 831 об., 866 об.; в одном случае трудно решать, что именно написано - "пашня" или "пашню", исправлено ли "ю" на "я" либо "я" на "ю" (1645, Втор. отк. кн., 247).
Ср. у Васьки Оносова: "пашня" при "похать" (1640, Перв. отк. кн., 605; 1645, Втор. отк. кн., 241 об., 242, 242 об., 257, 271, 276) и далее - "а усаду и пашню и сена и лес и всякое угоде Богдану и Кондратю и Федору и Фоме промеж себя делит полюбовна" (1645, Втор. отк. кн., 283).
В записях Микифорки Кононова именительный "служба" при "служить" (1636, Перв. отк. кн., 277 об.) уступает место форме винительного падежа (1639, ib. 388 об.; 1640, ib. 526 об.).
Если бы Фролка Дроковцов писал именительный на -а при инфинитиве в подражание приказной норме, правомерно было бы ожидать в его писцовой практике все большего и большего закрепления этой нормы. Между тем мы видим, что именительный на -а у него бесповоротно заменяется винительным. Вероятно, эта замена явилась отражением соответственного изменения в устной практике писца. То же самое можно сказать и по поводу замены формы "служба" формой "службу" у Микифорки Кононова и "пашня" формой "пашню" в строках Васьки Оносова. Однако не всегда подобные изменения получали сразу устойчивое отражение на письме. Наблюдались иногда и длительные колебания, особенно у лиц, в большей мере связанных с приказным делопроизводством, нежели другие, поскольку у них отклонения в сторону винительного постоянно "выправлялись", как только они обращались к документам московского письма. Не случайно, например, у того же Микифорки Кононова находим формы и "пошня" и "пашню" при "пахать": сам писец являлся "отказчиком" земельных и прочих угодий.
Обращают на себя внимание следы употребления интересующей нас конструкции - впрочем, крайне редкие - в отдельных говорах северовосточной периферии южновеликорусского наречия. Мы имеем в виду сведения из Рязанской области, которые содержатся в диалектологической картотеке Института русского языка АН СССР. Приводим их по населенным пунктам, указывая в каждом случае и № единицы хранения, включающей эти сведения: Терновая Погорелка Пронского р. (580) - косить трава; Березово Шиловского р. (606) - рыба лавить; Мокрое Сасовского р. (636) - косить трава, сеять мука; а кроме того, - лавили рыба; Малый Сапожок Сапожковского р. (838) - картошка рыть, картошка сажать; а также - баня тапила. Говоры названных селений - не типичные южновеликорусские, тем не менее южновеликорусская стихия, за исключением разве Мокрого, в них довольно сильна. В. Н. Новопокровской, исследовавшей старые рязанские тексты, мы обязаны сообщением об аналогичных фактах из той же диалектной зоны, рассеянных в рязанских текстах XVII в.: мне Игнатю земля на плотину копать; а кровля на погреб зделать бы легкая; сшить ему Гришке рубашка; взять пшеница; рука приложить; работа работать; служба служить.
Взятые сами по себе, современные диалектные факты, может быть, и не имели бы значения, вследствие того, что могли быть отнесены, хотя и априорно, к заимствованиям с Севера или, скажем, выведены из гипотетической северновеликорусской основы данных говоров. Но в свете старых показаний южновеликорусского происхождения они приобретают определенное значение. Не есть ли это реликты явления, в прошлом свойственного и южновеликорусским говорам? Предположение это станет еще более вероятным, еели мы вспомним указание А. А. Потебни: "Обороты эти (речь идет об исследуемой конструкции. - С. К.) свойственны не только северным памятникам и говорам, но и западнорусским" [22]. Известно, что именно южновеликорусские говоры, в сравнении с иными говорами русского языка, отличает большая общность с говорами белорусскими, исторически - с говорами Западной Руси.
К каким же общим заключениям приводит все изложенное? Мы склонны думать, что конструкция типа "земля пахать" в прошлом была и южновеликорусской, а не только северно- и средневеликорусской. В XVII в. произошла ее утрата в области южновеликорусского наречия. Таким путем и сложилось современное противопоставление северновеликорусских и южновеликорусских говоров по наличию или отсутствию в них указанной конструкции. Допускаем, что утрата последней в южновеликорусском наречии была как-то связана, помимо других обстоятельств, и с передвижкой ударения с основы на окончание в винительном падеже единственного числа имен существительных женского рода на -а [23].
Возможно, что все это происходило следующим образом. В условиях сильной редукции заударных гласных между падежными формами, например, "пашня" и "пашню", не было такого ощутительного различия в вокальном оформлении, какое явилось потом, когда ударение в них перешло на окончание. В результате этого изменения возникло существенное расхождение в оформлении имени-дополнения при индикативных формах и инфинитиве: ср.: "пашню" (пахали) и "пашня" (пахать), с некоторым сближением, вследствие редукции, огласовки окончаний именительного и винительного, и параллельные "пашню" (пахали) и "пашня" (пахать). Между тем, в XVII в. в южновеликорусских говорах именительный падеж на -а при инфинитиве уже воспринимался со значением аккузатива. Пример: построить служебною часовня, 1691, КЕ вып. 3, 16. Ср.: ему Климу с того их прожиточнова поместье государева царева и великого князя Михаила Федоровича всея Русии службу служит, 1640, Перв. отк. кн., 526 об. Выполнение в составе оборотов "пашню пахали" и "пашня пахать" именем существительным одной и той же синтаксической функции требовало унификации ее формального выражения. Отсюда - как "пашню" (пахали), так и "пашню" (пахать).
Касаясь судьбы рассматриваемой конструкции в русском языке, П. Бицилли писал: "То, что исчезновение, в актовом языке, формы на -а при infin. произошло в начале XVIII в. сразу, свидетельствует о наличии участия коллективного сознания, что заставляет связать это явление с всколыхнувшей мысль петровской реформой" [24]. В свете южновеликорусских фактов это положение представляется сомнительным. Утрата данной конструкции произошла не сразу, не в связи с петровской реформой, а являлась постепенной, притом, вероятно, имела свое начало в южновеликорусской области.
 

Примечания

1. См. Ф. П. Филин. Происхождение и развитие русского языка. Л., 1954, стр. 41.

2. См. В. И. Борковский. Синтаксис древнерусских грамот (простое предложение). Львов, 1949, стр. 344-346.

3. См. П. Я. Черных. Историческая грамматика русского языка, изд. 2-е, М., 1954, стр. 286-287.

4. См. Е. Будде. К диалектологии великорусских наречий. Исследование особенностей рязанского говора. Варшава, 1892.

5. См. Н. П. Гринкова, Воронежские диалекты. Л., 1947.

6. См., например: С. И. Котков. К изучению орловских говоров. Орел, 1952; Т. В. Жарких. Язык воронежских грамот XVII в. Автореф. канд. дпсс., Воронеж, 1953.

7. См. К. Филатов. Очерк народных говоров Воронежской губернии. Варшава, 1898.

8. См. М. Xаланский. Особенности языка Актов Оскольского края. "Русск. фил. вести.", т. V, Варшава, 1881.

9. См. С. И. Котков. К изучению орловских говоров. Орел, 1952, стр. 181.

10. М. А. Соколова. Очерки по языку деловых памятников XVI в. Автореф докт. дисс. Л., 1952, стр. 15.

11. Р. И. Аванесов. Проблемы образования языка русской (великорусской) народности. "Вопросы языкознания", 1955, № 5, стр. 41.

12. Примеры сопровождаются такими указаниями: год, затем - в скобках - текстуальные сведения о писце, название фонда в сокращении и № единицы хранения, если пример заимствован из архивного источника; название издания в сокращении, если пример приводится из опубликованного текста; далее, где необходимо, отмечаем листы или страницы. Все примеры передаем современной графикой. Опускаем ъ в конце слов, а также в середине слов, когда он не является знаком разделительным. В примерах, взятых из рукописей, выносные буквы заключаем в строку, титла раскрываем, пунктуации не вводим.

13. Выпись из более раннего текста, основанного на тексте 1617 г.

14. См. Л. А. Булаховский. Исторический комментарий к русскому литературному языку. Киев, 1950, стр. 292. "В Москве и ее окрестностях, - констатирует Л. Я. Черных, - оборот типа земля пахать сохранялся примерно до первых десятилетий XVIII в." (П. Я. Черных, Указ, соч., стр. 288).

15. Я. А. Спринчак, например, указывает: "Конструкция встречается только в инфинитивных предложениях с безличным значением" (Я. А. Спринчак. Синтаксические конструкции Судебника Ивана Грозного. Уч. зап. Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, т. XX, 1939, стр. 110).

16. См. Ф. П. Филин. Об употреблении формы именительного падежа имен женского рода на -а в значении аккузатива. "Бюлл. диалектологического сектора...", М.-Л., 1947, вып. 1, стр. 10, 21.

17. Там же, стр. 18-19.

18. ЦГАДА, ф. Поместный приказ, № 15685.

19. Там же, № 15684.

20. См., например: Я. А. Спринчак. Указ, соч., стр. 110; В. И. Борковский. Указ, соч., стр. 347.

21. См., например: П. Бицилли. Употребление формы именительного падеже женских имен на-а при инфинитиве в русском языке.- Сборникъ въ честь на проф. Л. Милетичъ. София, 1933, стр. 201.

22. А. А. Потебня. Из записок по русской грамматике. Харьков, 1888, ч. II, стр. 416.

23. Такая передвижка ударения в подобных именах составляет заметную черту южновеликорусских говоров. См. С. П. Обнорский. Именное склонение в современном русском языке, вып. 1, Л., 1927, стр. 275.

24. П. Бицилли. Указ, соч., стр. 207.

Список принятых сокращений

АМГ - Акты Московского государства, т. 1, СПб., 1890.
Арc. - В. С. Арсеньев. Документы к родословной рода Арсеньевых, М., 1906.
АЮБ - Акты, относящиеся до юридического быта древней России, т. 1, СПб., 1857.
Безгл.- ЦГАДА, Столбцы дополнительного отдела архивного фонда № 210, Безгласный стол.
Бел. - ЦГАДА, Столбцы Белгородского стола.
Белев. - Белевская вивлиофика, т. 2, Приложения, М., 1858.
ГКЭ - ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии.
Ден. - ЦГАДА, Книги Денежного стола.
КЕ - Н. А. Соловьев. Саранская и Крутицкая епархии, М., вып. 3 - 1902, вып. 4 - 1904.
Крив.- Юридические акты из фамильного архива Кривцовых.- Труды Орловской ученой архивной комиссии, вып. 4, Орел, 1889.
Леб.- А. С. Лебедев. Сведения о некоторых архивах духовного ведомства в губерниях Курской и Харьковской, Харьков, 1902.
Материалы Ворон. - Материалы по истории Воронежской и соседних губерний, вып. 5. Воронеж, 1885.
Прик. - ЦГАДА, Столбцы Приказного стола.
Р. в. - ЦГАДА, Разрядные вязки.
Щук.- Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П. И. Щукина, ч. 4, М., 1898.
М. 10991/5 - Рукопись под этим шифром хранится в Отделе рукописей Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина.

Источник текста - Фундаментальная электронная библиотека "Русская литература и фольклор".

Hosted by uCoz