И. Ф. Протченко

ИЗ ЗАМЕТОК ОБ ИЗУЧЕНИИ ЛЕКСИКИ

(Вопросы филологии. - М., 1969. - С. 298-303)

 
Лексика русского языка советского периода нуждается в дальнейшем обобщающем и систематическом изучении. Особенно важной задачей признается необходимость "осветить взаимодействие внутренних закономерностей развития лексики и взаимодействующих с ними закономерностей внешних, собственно социальных" [1].
Известно, что словарный состав языка непосредственно и тесно связан с историей народа. Он отражает историю взглядов людей, их мировоззрение; в словах (и выражениях) запечатлеваются моральные оценки, социальные явления, особенности быта и культуры, - одним словом, лексический состав языка специфически отражает многообразные стороны жизни человеческого коллектива. А раз жизнь людей - это процесс богатый, многосторонний, в котором происходят непрерывные изменения, то и словарному составу присущи такие особенности, как подвижность, изменчивость, текучесть. Трудом и усилиями многих языковедов показаны особенности изменения словарного состава русского языка на отдельных этапах его развития; в различных работах можно найти анализ тех или иных пластов лексики, историю значений слов и словосочетаний, обогащений и утрат словаря, возрождения и забвения слов.
Вопросу об изменениях, переживаемых русским языком в послеоктябрьский период, посвящен ряд работ; некоторые из них появились вскоре после революции. Главное внимание в этих работах уделяется изменению словарного состава. Уже в самые первые послереволюционные годы в нашей стране и за границей выходят в свет публикации о влиянии войны и революции на языковое развитие [2]. И позднее эти вопросы находят отражение, например, в связи с изучением языка деревни на фоне происходящих там социальных изменений [3], в связи с обращением к периоду Великой Отечественной войны [4], а также в целом при постановке проблемы развития русского языка в советскую эпоху [5] вплоть до подготовки обобщающего коллективного труда "Русский язык и советское общество", который завершен в Институте русского языка АН СССР.
Не все исследования этого цикла равноценны; при анализе их с учетом достижений современной науки о языке в некоторых (особенно ранних) работах обнаруживаются серьезные недостатки. Наиболее (распространенным недостатком был недоучет результатов воздействия внутриязыковых закономерностей, что приводило к необъективной оценке и роли сильно действовавших социальных факторов.
Оценка языковых новшеств, особенно в первых публикациях, посвященных этой проблематике, иногда носила односторонний характер, поскольку, с одной стороны, недоучитывалась системность языка, взаимосвязанность его звеньев, а, с другой, делались попытки по поводу того или иного мало-мальски заметного новшества предположить отнесение его непосредственно к воздействию новых социальных условий. Так, А. Меромский в работе "Язык селькора" (М., 1930) пишет: "Постоянное изменение, беспрестанное обновление, отмирание одних языковых форм и нарождение иных - все это является отражением непрерывных изменений в социальном организме" (стр. 8). Далее автор уточняет понимание им вопроса о том, как "языковая система тонко чувствует классовые сдвиги"... (стр. 9), в частности, иллюстрируя это таким примером: "Селькоровские рукописи нередко страдают бесплановым построением фраз. Ряд примеров, которые будут приведены ниже, покажут, как в ущерб связности речи иной селькор беспорядочно строит предложение. Быть может, здесь сказывается, помимо недостаточного умения и привычки складно излагать свои мысли на бумаге, еще и влияние другого фактора. Не отражается ли в путаном построении фразы отсутствие плановости в стародеревенском хозяйствовании и быту вообще?
... Селькор нередко помещает определения позади определяемого, вклинивает между определением и определяемым другие части предложения, подлежащее оттесняет от сказуемого и переносит от него подальше, иногда загоняя сказуемое в самый конец предложения, и т. д." [6]. На стр. 94-95 автор пишет по поводу слов типа превознести, одеяние, токмо и т. п., что это "отмирающее охвостье церковнославянизмов, которое быстро смывается здоровой речевой струей. Правда, у нас прилагается немало усилий, чтобы снова вбрызнуть в живую речь токсины старославянских языковых элементов. По нашей литературе, и периодической и непериодической, привольно гуляют такие церковнославянские архаизмы, как иже с ним, имя рек, грядет, узреть, зиждется, всуе, вкупе и влюбе. Это делается с целью повышенной стилизации речи, но при этом совершенно упускают из виду, что подобные литературные тонкости покупаются ценой разлагающего влияния на язык массового потребителя нашей литературы". Далее автор утешает, что, авось, "до какого-нибудь аориста или двойственного числа дело не дойдет".
В работах филологов, журналистов 20-30-х гг. (как и последующих лет) содержится много сведений, передающих атмосферу тех лет; в них, наряду с недостатками, немало и таких данных, которые, при критическом подходе к односторонним суждениям, могут быть с пользой для дела приняты во внимание, ибо отражают новые языковые тенденции и различную реакцию на новшества тех или иных социальных групп общества.
При всем этом, несмотря на появление многих работ в 40-50 гг., до самого последнего времени оставался не выясненным хотя бы в основных чертах важный вопрос о том, насколько значительны и глубоки перемены во всех ярусах русского языка под воздействием новых условий его развития.
Сложная и богатая история пятидесятилетнего развития русского языка советского времени нуждается в комплексном социально-лингвистическом изучении, при котором необходим полный учет как внутриязыковых, так и внешних или социальных факторов. Такая попытка была предпринята в Институте русского языка созданием монографии "Русский язык и советское общество", которая тем не менее, по признанию самих авторов, представляет собою "лишь начало большой работы по социально-лингвистическому изучению русского языка советской эпохи. За этой монографией должны последовать многие другие работы" [7]. В последнее время появляются исследования, особенно посвященные вопросам взаимодействия русского языка с другими языками народов нашей страны, в том числе в области словарного состава [8].
Несмотря на наличие целого ряда работ об изменениях словарного состава русского языка в советский период, приходится также говорить о необходимости более полного и широкого изучения этого вопроса.
После Великой Октябрьской Социалистической революции, означавшей вступление страны в период грандиозных социальных перемен, в развитии русского языка наступила пора сложной, диалектически противоречивой жизни. Бурный ее поток включал и массовое появление новых слов, доселе необычных названий, и необыкновенно быстрое включение в речевой обиход заимствований, и интенсивное творчество в сфере разнообразных моделей сложносокращенных слов, а также переосмысление, либо решительное изгнание старых понятий и замена их новыми. Процессы эти проходили весьма интенсивно, сильное воздействие на перестройку оказывали социальные факторы. Изменения и новшества, особенно ярко проявлявшиеся в области лексики, породили поначалу даже опасения за судьбы русского языка. Высказывалась тревога, как бы преобразования и сдвиги не привели к разрыву в культурно-языковой традиции. Но эти опасения были напрасными. Разрыва в культурно-языковой традиции не могло быть; происходило же то, что марксисты научно предсказывали еще до революции и претворяли в практические дела в послереволюционное время: протекал - хотя и весьма бурный - процесс преемственного развития не только науки, культуры, но и самого языка, обогащение его богатств, и прежде всего словаря, на веками сложившейся основе. Но, будучи стабильным в своих главных чертах, русский язык подвергался и сильным изменениям в советскую эпоху. Эти изменения исторически закономерны и особенно ощутимы в лексическом составе языка.
Новообразования советской эпохи с точки зрения происхождения слов и их употребления в русском языке послереволюционного времени со всей очевидностью распадаются на три большие группы.
Одну из этих групп составляют новообразования, явившиеся результатом действия сложившихся в русском языке типов словотворчества. Сюда входят многочисленные и самые различные по способу словопроизводства лексические единицы, большинство которых составляет принадлежность литературного языка. Вполне естественно, многие из этих слов, являясь отражением нового уклада жизни, новых отношений, явлений и фактов советского времени, несут на себе приметы нашей советской эпохи и потому с полным правом могут быть названы несколько редко употребляемым термином "советизмы", ибо эти слова дают наименования характерных особенностей, присущих именно нашей советской действительности. Например: ленинизм, Октябрь (то есть Октябрьская революция), октябрята, комсомол, пионервожатый, рабфаковец, хата-лаборатория, воскресник, коллективизация, соцсоревнование, ударничество, целинник, всесоюзный, коллективистский, хлебозаготовки, хозяйственник, партиец, пятилетка и т. п. Как видим, советизмы - это лексические единицы, которые представляют собою своеобразную летопись новой жизни, в них запечатлены новые общественные отношения, этапы нашей борьбы, созидательного труда и побед советских людей, а также - в ряде случаев - это слова, вошедшие (из .русского) в языки других народов Советского Союза и зарубежных стран, главным образом народов социалистических стран [9].
Вторую и гораздо меньшую группу составляют заимствованные слова, большинство которых относится к числу профессионально-технических терминов, спортивных обозначений и т. п. Здесь можно указать такие иноязычные слова, как автомобиль, комбайн, телевизор, телефон, магнитофон, бульдозер, аэростат, такси, блюминг, контейнер, кино, радио, свитер, пуловер; спортивные обозначения типа баскетбол, бокс, регби, гандбол, хоккей, теннис, спринтер, стайер и т. п. Ближе к этой группе стоят и немногочисленные новообразования советского времени, возникшие как результат словообразовательного или семантического калькирования; например: полупроводник (англ. semi-conductor), сложное слово телевидение, где вторая часть слова заменена русским эквивалентом (ср. англ. tele-vision); громкоговоритель (ср. нем. Lautsprecher); словообразовательная калька француз. sanatorium - здравница и др. В отличие от первой группы здесь нет слов, которые составляют специфику советского общественного строя, в то же время есть ряд таких, которые отражают характерные признаки капитализма (бизнес, реваншизм, натовский, эскалация и др.).
Сюда же примыкают случаи пополнения словаря за счет просторечных и диалектных элементов (расческа, косовица, ушанка, напарник, учеба и т. п.), а также за счет жаргонизмов (профессиональных и социальных).
Третья и довольно значительная часть неологизмов представлена лексико-семантическими новообразованиями, которые возникают вследствие семантических изменений давно известных слов (например, узел, смычка, спайка, звено, спутник и т. п.).
Разграничение указанных выше групп лексики представляется целесообразным, ибо оно отражает объективное состояние того словарного состава, которым пополнился русский язык послеоктябрьского периода. Кстати сказать, признаки такого разграничения обнаруживаются в самых первых лексикографических опытах послереволюционного времени, где, например, различаются советизмы и заимствования. Так, появившийся в 1918 году "Общенародный словарь политических и малопонятных слов" под редакцией А. Стеблева и И. Сахарова [10] - хотя, заметим, это был опыт еще неудовлетворительный - уже в самом названии как бы "намекает" (и довольно определенно) на это деление лексики. Если же взять другой словарь под редакцией П. X. Спасского, вышедший несколько позднее, в 1924 году, то он так и называется: "Словарь советских терминов и наиболее употребительных иностранных слов" [11]. Здесь уже видим совершенно четкое деление: с одной стороны, "советские термины" или "советизмы", с другой - иностранные слова, заимствования.
А. М. Селищев, один из первых написавший книгу о языке революционной эпохи [12], также подчеркивает в своей работе это разграничение, употребляя, наряду с возникшим в послереволюционные годы термином "советизмы", такие обозначения, как "новые образования" "новообразования", "образования (слов) последних лет" к т. п. Не случайно такое деление на неологизмы-советизмы, иноязычные заимствования и лексико-семантические новообразования принято и авторами других работ, посвященных этой теме [13].
 

Литература

1. Русский язык и советское общество. Лексика современного русского литературного языка. Изд-во "Наука", М., 1968, стр. 47.

2. А. Баранников. Из наблюдений над развитием русского языка в последние годы. - "Учёные записки Самарского университета", вып. 2, 1919; А. Маzоn. Lexique de la querre et de la revolution en Russie (1914-1918). Paris, 1920; А. Селищев. Язык революционной эпохи. Из наблюдения над русским языком последних лет (1917-1926). М., "Работник просвещения", 1928; Его же. Революция и язык. - В книге "На путях к педагогическому самообразованию", М., 1925.

3. А. Меромский. Язык селькора. Изд-во "Федерация", М., 1930; Н. М. Каринский. Из наблюдений над языком современной деревни. - "Литературный критик", 1935, № 5; В. Ф. Чистяков. К изучению языка колхозника, Смоленск, 1935; Ф. П. Филин. Новое в лексике колхозной деревни. "Литературный критик", 1936, № 3.

4. Ф. П. Филин. О языке Великой Отечественной войны. - Диалектологический сборник, III. Вологда, 1946; А. В. Миртов. Из наблюдений над русским языком в эпоху Великой Отечественной войны. - "Вопросы языкознания", 1953, № 4; А. Н. Кожин. Русский язык в дни Великой Отечественной войны. - "Ученые записки Московского областного пединститута", вып. 7, 1961.

5. С. И. Ожегов. Основные черты развития русского языка в Советскую эпоху. - "Известия АН СССР. ОЛЯ", 1951, вып. I; Его же. К вопросу об изменениях словарного состава русского языка в Советскую эпоху. - "Вопросы языкознания", 1953, № 2.

6. А. Меромский. Указ. соч., стр. 82-83 (подчеркнуто нами).

7. Лексика современного русского литературного языка. Изд-во "Наука", М., 1968, стр. 49.

8. См., например, такие труды последних двух лет: Э. М. Ахунзянов. Русские заимствования в татарском языке. Изд-во Казанского ун-та, 1968; Г. П. Ижакевич. Украинско-русские языковые связи советского периода, Автореф. доктор. диссерт., Киев, 1968; В. В. Ильенко. Процессы параллельного развития и единения русской и украинской литературной лексики в советскую эпоху, Автореф. докторск. диссерт., Л., 1969, и др.

9. Ср. комсомол, пионер и др., которые отражают соответствующие явления жизни народов, - в первую очередь стран социализма.

10. Словарь этот краткий, включает 1500 слов (64 страницы малого формата).Он не только неудовлетворителен по форме (кстати, он даже напечатан по старой орфографии), но и по содержанию, по толкованию слов, М., 1918. Издательство не указано, тираж тоже.

11. Нижний Новгород, 1924, Школа-типография им. В. Г. Короленко. Тираж 1750 экз.

12. Л. М. Селищев. Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком последних лет (1917-1926). - "Работник просвещения", М., 1928.

13. См., напр., статьи последнего времени: Д. Н. Шмелев. Лексико-семантические изменения в современном русском языке. - "Русский язык в национальной школе", 1966, № 3; Н. М. Шанский. Слова, рожденные Октябрем. - "Русский язык в школе", 1967, № 5 и др. См. также книгу из серии "Русский язык и советское общество". - Лексика современного русского литературного языка. Изд-во "Наука", М., 1968.

Hosted by uCoz