Шаповал - Власть как лексикограф (цыганское слово в словаре блатного жаргона)

В. В. Шаповал

ВЛАСТЬ КАК ЛЕКСИКОГРАФ (ЦЫГАНСКОЕ СЛОВО В СЛОВАРЕ БЛАТНОГО ЖАРГОНА)

(Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. - Т. 13. - Екатеринбург, 2004. - С. 115-131)

Цыганских слов в словарях русских жаргонов много. Больше, чем польских, татарских, немецких. Ни одному экзотическому языку не "повезло" так, как цыганскому. Однако основная масса слов не имеет отношение к жаргону. Это более или менее случайные записи слов и фраз, которые, раз попав в словарь, потом переписываются из издания в издание.

Не все ясно в интересующем нас вопросе, но можно утверждать, что в конце XIX века на российской почве мы уже имеем дело со сложившимся мифом. В самом деле, основательных работ по цыганскому языку в России еще практически нет. Да и русский жаргон еще толком не исследован. Но многие уже заранее уверены, что в тайном языке преступников должны быть и в значительном количестве цыганские слова. Откуда взялась эта уверенность, еще предстоит выяснить. Во всяком случае, нельзя не обратить внимание на категоричность суждений общего характера. Вот одно из них, высказанное полицейским чиновником: "Ознакомившись даже бегло с языком наших русских преступников, нетрудно заметить, что он носит характер интернациональности: в нем попадаются слова из языков всех народов, среди которых преступники проявляют свою деятельность, в особенности же много в нем слов и выражений, заимствованных из языка тех племен, которые, как и бродяжничествующий повсюду класс профессиональных преступников, волею судеб осуждены влачить жалкое существование, не имея отечества, промышляя также среди других народов, а именно цыган и евреев" [1]. И, что характерно, больше ни слова ни о цыганах, ни о евреях во всем тексте пространного и неспешного предисловия. Не удивительно, что и в словаре В. Лебедева мы напрасно будем искать слова цыганского происхождения.

За такими категоричными суждениями, как приведенные выше, стоит не научный анализ, а расхожее представление о том, что цыганский язык придуман, чтобы скрывать "преступные мысли и дела" [2]. Спорить с ним бессмысленно. Здесь более любопытно присмотреться к тому, как подспудное убеждение власти трансформируется в лексикографические описания в служебном словаре, как голос власти вплетается в научный текст.

Лишь десятилетия спустя к этому процессу приложила руку и большая наука. Правда, она была не первой, материал для анализа был собран до научного анализа представителями правоохранительных органов. Но тем не менее в лингвистической литературе вопрос о словах цыганского происхождения в русском жаргоне был поставлен. В 1931 г. вышла статья акад. А.П. Баранникова "Цыганские элементы в русском воровском арго" [3]. Основные выводы статьи А.П. Баранникова таковы:

1. "Число выделенных цыганских элементов [в криминальном жаргоне] превышает две сотни" (С. 145).

2. "Цыганизмы [в криминальном жаргоне] "составляют в нем своеобразно законченную группу, давая наиболее употребительные глаголы, имена существительные, почти все числительные, некоторые из личных местоимений и особенно часто употребительные прилагательные и наречия" (С. 158).

3. "Из всех русских арго цыганские элементы выступают полноценным компонентом только в воровском языке" (С. 139).

Эти выводы были более или менее полно приняты и развиты специалистами [4]. Попытки кардинально уточнить выводы А.П. Баранникова или даже аргументировано оспорить - единичны [5]. Обратимся к детальному анализу выводов А.П. Баранникова.

Вывод 1. "Число выделенных цыганских элементов [в криминальном жаргоне] превышает две сотни" (С. 145). Однако Олекса Горбач насчитал в работе А.П. Баранникова около 120 слов [6]. Я в списке Горбача насчитываю 116 слов и словосочетаний, квалифицированных А.П. Баранниковым (но далеко не всеми специалистами) как цыганизмы. Если учитывать варианты слов отдельно, то набирается 125 единиц. Это никак не "превышает две сотни". Итак, акад. А.П. Баранников не слишком точен в этом отношении.

В том же сборнике в первой (и программной) статье отдела о русском жаргоне Б.А. Ларин писал: "В русском арго мы находим несколько меньше гебраизмов и значительно больше цыганизмов, чем в старом и особенно немецком арго" [7] . Что же заставило автора "округлять" 125 кое-как (о чем ниже) выявленных цыганизмов до 200 с лишним, а редактора - подчеркнуто выдвигать основанный на этой спорной цифре вывод как один из основных в своей статье? Похоже, что это был вопрос политический, за этим видна какая-то неакадемическая тенденциозность. Позиция Н.В. Бессонова по этому вопросу такова: "Причина, по которой А.П. Баранников вводил читателя в заблуждение, скорее всего, кроется в исторической обстановке. В начале тридцатых годов цыган пытались сделать колхозниками. Нужно было идеологически подготовить общество к идее, что будет гораздо спокойнее, если прикрепить кочевой народ к земле. Естественно, для этого требовалось "научно" обосновать уже существовавшее мнение об их предельной криминальности. Академик А.П. Баранников, индолог по научной специализации, выполнил социальный заказ - причём не только в указанной, но и во всех остальных работах по цыганской тематике" [8]. Действительно, в журнале "Романы зоря" (№ 3-4, август 1930 г.) колхозная тема - главная: А.С. Тараново "Ваш колхозно строительство" (С. 1-3), Д. Саввов "Рома и коллективизацыя" (С. 6-9). Однако несуразности в статье можно критиковать и с иных, лингвистических позиций. Эта сделано и в упомянутой выше "Истории цыган", где авторы убедительно показывают, что некоторые рассуждения и доказательства А.П. Баранников настолько странны, что не вызывают доверия у любого сколько-нибудь внимательного читателя.

Правда, акад. А.П. Баранников при характеристике источников и сам честно намекает, если можно так выразиться, что с источниками не все в порядке: "При рассмотрении цыганских элементов в русском воровском арго основными пособиями для меня служили следующие собрания по русским арго:

1. В. Ф. Трахтенберг. Блатная музыка ("Жаргон тюрьмы"), под редакцией и с предисловием проф. И. А. Бодуэна-де-Куртенэ. СПб., 1908.

2. М. В. Попов. Словарь воровского и арестан[т]ского языка. Киев, 1912.

3. С. М. Потапов. Словарь жаргона преступников, М., 1927.

4. Картотека по русским арго Б. А. Ларина" (С. 145).

Далее он указывает на типичные ошибки, затрудняющие опознание цыганизмов: 1-2) ошибки в записи и/или ошибки в произношении, 3) невнятное толкование, 4) русифицирующая народная этимология - и добавляет отдельным абзацем. "Названными недостатками особенно часто страдает третье из названных собраний, наиболее богатое цыганскими элементами" (С. 146). Так автор сообщает читателю, что источники существенно различаются по главному параметру, ради которого написана статья. После этого читатель-специалист ждет сравнительной характеристики остальных источников. Это как дважды два. Но автор сказал "а" и поставил точку. А дальше идет разговор о средней температуре по госпиталю. Можно попытаться сделать за автора его работу: первые три источника опубликованы.

Количество цыганизмов в 4 источниках (в соответствии с этимологиями А.П. Баранникова) [9]:

1. Трахтенберг: 8 слов (ракол - босяк, лярва - проститутка, тырить - воровать, ухрять - убежать, хавир - простак, харить - трахать, чирик - 25 руб., шкары - карманы);

2. Попов: 12 слов (ракло - босяк и проч. [см. выше], а также: же - пароль вора, хавать - есть, шкары - карманы / брюки, шухер, шухор - опасность и др.);

3. Потапов: 125 слов и выражений;

4. Ларин: не менее 1 слова (дарашля - иди подальше).

У нас только 1 неизвестное - картотека Ларина [10]. Поскольку в 3 опубликованных источниках нет только одного слова, из разобранных А.П. Баранниковым, (дарашля - иди подальше), то именно картотеке его можно приписать. При оценке выводов А.П. Баранникова "нельзя игнорировать диспропорцию между до- и послереволюционными источниками" [11]. Разница слишком велика. Словарь C.М. Потапова 1923 г. [12], не учтенный А.П. Баранниковым, добавляет: "мента - задний ход" (в словаре 1927 г. менжа), но дает ошибочно хватать вместо хавать. И лишь в переиздании 1927 г. вдруг появляется более 100 несомненных цыганских слов, правда, со всеми особенностями рабочей фиксации. (В словари последующих лет попала только их меньшая часть [13].)

Таким образом, "третье из названных собраний, наиболее богатое цыганскими элементами", (формулировка А.П. Баранникова) является в этом отношении уникальным: ни до, ни после 1927 г. ничего подобного не публиковалось. Позднейшие словари робко воспроизводили часть цыганских записей из словаря Потапова 1927 г. Но ни один словарь не решился повторить все его несуразности. Только в словаре Потапова представлены: лак мищано от ружинды 'воровать от своей шайки цыган' (С. 80) = цыг. лав мищ(ч)ипо о ромындыр 'беру добро у цыган' [14]; хапанье 'кровь' С. 177) = цыг. [h]о паны 'вода'; джуга мартхаш тыни 'выпить самогонки' (С. 44) = цыг. чув hамара тхэ аштыни 'ставь гамару и остатнюю'. Ср. гамара, гамыра 'самогонка, спирт' (С. 35). Похоже, что это фразы из диалекта украинских цыган (сэрвов). О диалектной привязке говорит и А.П. Баранников, однако из его статьи остается неясным, отчего остальные диалекты цыганского языка России не представлены так богато "в жаргоне". Мое объяснение таково: в словарь 1927 г. попали записи речи цыган именно этой диалектной группы. И эти невероятные по качеству материалы могут быть объяснены только одним способом: это агентурные записи цыганской речи, сделанные однократно и без всякой попытки разобраться в структуре фраз, или образцы цыганской речи, надиктованные подследственным малограмотному служаке.

При этом "голос власти" слышен в толкованиях так же отчетливо, как в протоколе. Говорят, что на допросах ответ типа "Я не знаю Иванова" записывался в виде: "Не желаю сознаваться в связях с врагом народа Ивановым". Вот так же редактировались в духе протокольной криминализации толкования к цыганским фразам. Например, человек сказал: *битинде грастен - продали лошадей. А в протоколе появилось что-то, что вскоре было прочитано потом как "Батенни грас жен - приемщик краденых лошадей" (Потапов, 1927, с. 12). Эту запись не решились повторить позднейшие словари для служебного пользования. Тем не менее, проф. М.А. Грачев в 1997 г. без разъяснения смысла и структуры словосочетания объявил запись "батенни грас жен 'приемщик краденых лошадей'" устаревшим термином конокрадов. И от себя восстановил целых три ударения [15].

Вывод 2. Цыганизмы "составляют в нем [в криминальном жаргоне] своеобразно законченную группу, давая наиболее употребительные глаголы, имена существительные, почти все числительные, некоторые из личных местоимений и особенно часто употребительные прилагательные и наречия" (С. 158).

Ограничимся минимальным числом примеров. Видимо, дело было так. У человека спросили: как по-вашему брат, сестра? Ответ записали: *пхрал, пхень - брат, сестра. Потом разнесли по алфавиту так, что С.М. Потапов опубликовал: "пхень - брат, сестра" (с. 132); а А.П. Баранников отредактировал, чтоб выглядело правильнее: "пхень - сестра; брат" (с. 154).

Но некоторые слова даже акад. А.П. Баранников не узнал: "уэрбайу - ардом" (Потапов, 1927, с. 170). Это *у кхэр барру, точнее о кхэр барро - тюрьма, арестный дом, букв.: "дом большой" (о - артикль м.р.). Судя по специфическому отражению гуттурального рр в виде й, запись речи на влашском диалекте. Уникальна и трактовка акустического впечатления от придыхательного кх как зияния.

Звучало в этом большом доме скорби и сэрвитское граh зурало - конь сильный. Начальник пометил себе: "Ракзура - во!". Ученый опубликовал уже без эмоций: "ракзура - жеребец" (Потапов, 1927, с. 134).

Но особенно хороши "почти все числительные": "бешпан - 5" (Потапов, 1927, с. 13). Это татарское беш и цыганское панч. Записано явно под диктовку от какого-то барышника: *беш (татарск.) - панч (цыганское) - пять. Еще Патканов опубликовал образцы счета на конной ярмарке: "Для курьеза приведем употребительнейшие из выражений и денежный счет конных барышников, представляющие смесь цыганского с русским и татарским" [16]. Но в 1927 г. грамотные люди еще переживали проблемы с отменой конечного -ъ. Запись бешпанч заподозрили в том, что она имеет в конце не -ч, а старорежимный знак -ъ, и эту невинную конечную -ч ликвидировали как класс. Так возникла запись бешпан, где последние три буквы цыганские. Но что в них толку, если числовой ряд, вообще говоря, существует только в цельном виде. Поэтому "почти все числительные" свидетельствуют о том, что в словарь 1927 г. попали случайные цыганские названия чисел, а не устойчивые ряды. Там же читаем офенское: марник-трефелка - гривенник с копейкой, марник-зюга - 12 коп., марник-стремница - 13 коп., марник-киссер - 14 коп. и т.д. и т.п. Этим можно считать. А вот когда биштопайч - 25, а деш-опачу - 14, а не 15, а между ними прогалы в пять-шесть слов, то этим считать нельзя. Конечно, за анализом такого качества слышится желание попасть в тон власти. В год разгона и посадки первого Союза цыган (общественной организации) такое желание в общем объяснимо.

Вывод 3. "Из всех русских арго цыганские элементы выступают в качестве довольно полновесного компонента только в воровском языке" (С. 139).

Даже если бы все этимологии А.П. Баранникова были бесспорными, то все равно то, что было из цыганской речи перенесено в словарь 1927 г., не становится от этого частью русского жаргона. Это все халтура под грифом Научно-Технического подотдела ОУР ЦАУ НКВД. Разговорили пару цыган. Средства были. Да и напихали в словарь все, что только можно, для объема. И академику тоже было почему-то не с руки заявить прямо, что это малограмотный бред. Но при этом все же было (но только для своего читателя) "честными намеками" показано, что главный источник шит белыми нитками. Однако и коллега Б.А. Ларин, сильный филолог, всегда осторожный в работе с источниками, цитирует выводы А.П. Баранникова вполне сочувственно [17]. Все же статья А.П. Баранникова может быть прочитана двояко. Возможно, до самого опубликования сохранялась надежда на то, что можно будет поменять знаки на диаметрально противоположные и, поставив десяток "не" в выводах, получить совсем другую статью. Но имеем мы то, что имеем.

В общем, цыганский список 1927 г. - это загадка. Вначале его самым безграмотным образом публикует один из самых грамотных, серьезных и успешных криминалистов с прекрасной дореволюционной подготовкой - С.М. Потапов. В предисловии он, объективно говоря, обращает внимание читателя на безобразное качество словаря: "Следует, однако, отметить, что по сравнению со словарем культурных языков "блатная музыка" имеет некоторые особенности, которые по неведению могут быть приняты за недостатки издания" (Потапов, 1927, с. 4). Короче, бандиты виноваты, не грамотные. И все признаки того, что корректуру своего словаря Потапов доверил кому-то другому: не мог человек с университетским образованием хвастун писать как хвостун, кампания вместо компания, "крикун, сборщик" вместо крикун, спорщик, и еще: рецедивисты, кошевар, с обоих сторон и т.д. Это даже в толкованиях, а не в записи жаргонных слов. Потом цыганский список 1927 г. толкует с явно обвинительным антицыганским уклоном все-таки, как ни крути, один из лучших индологов СССР. И этот исследователь как-то нарочито проговаривается: цыганские фразы "настолько исковерканы, что трудно считать их постоянными компонентами арго" (Баранников, 1931, с. 158). Однако с таким запалом притягивает за уши любые слова в цыганский список. И опять есть признаки того, что корректуру своей статьи А.П. Баранников тоже не держал: балабав вместо балабас или балабаз (цыг. балавас - сало) и проч. Вот почему для меня цыганский список 1927 г. остается загадкой. А еще за этим списком можно разглядеть и драмы людей, которые попали в колеса государственной машины и речь которых была в общем-то случайно запротоколирована в весьма специфическом словаре.

Уже десятилетия статья 1931 г. остается образцом и важнейшим источником по вопросу о влиянии цыганского языка на русский жаргон. По ней и в ее свете судят о вкладе цыганского языка в русский жаргон. И вклад этот представляется весьма солидным. И никто не хочет признать, что если бы в конце нэпа где-то в "большом доме" не раскрутили на откровенный разговор пару сэрвов или влахов, то не было бы этой сотни с лишним слов в словаре Потапова. Тогда нечего было бы толковать А.П. Баранникову. И науке бы уже не казалось, что цыганских слов в жаргоне - хоть косой коси.

Охарактеризую несколько работ по данной теме, вышедших в последующие годы. В целом отношение к работе А.П. Баранникова было положительным. Да и выбора, как будто, не было. Болгарский специалист Костов Кирилл активно привлекает его материал в параллелях к цыганизмам в болгарских жаргонах [18].

В 1967 г. В.Д. Бондалетов опубликовал статью "Цыганизмы в составе русских условных языков" [19], в которой был введен новый материал, толкуемый в основном вслед за А.П. Баранниковым, но в ряде случаев были подвергнуты осторожной критике и гипотезы последнего.

Олекса Горбач сделал краткий, но очень емкий обзор выводов А.П. Баранникова в 1978 г. [20].

В заметках 1988 г. М.T. Дьячка и В.В. Шаповала "Русские арготические этимологии" [21] нашел отражение все тот же, ставший уже традиционным подход, который впервые практически реализован в работе А.П. Баранникова. Сегодня мне как одному из соавторов представляется необходимым уточнить и даже пересмотреть многие предположения с учетом более тщательной комплексной критической переоценки источников. Однако авторам удалось наметить некоторые направления дальнейших исследований в 1997 г. [22].

В 1991 г. известный исследователь воровского арго М.А. Грачев опубликовал "Словарь дореволюционного арго", в котором учтен широкий круг источников. Однако в состав слов цыганского происхождения попали несколько лексем, представленных в данной форме и с данным значением даже не в словаре Потапова 1927 г. (санакуни - золото, вана - он, она), а в пересказе А.П. Баранникова 1931 г.: сунакуни - золото, вана - они. В цыганском же совнакуни - золотая, а запись "вана - он, она", думается, получена путем некорректного разнесения по алфавиту рабочей записи типа (украинского) вин, вона - он, она, и к цыганскому языку отношения не имеет. М.А. Грачев пишет о дореволюционном арго: "В арготическом языке <...> имелись заимствования как из языков народов, населявших царскую Россию, так и из языков Западной Европы: <...>

ж) цыганского, например: балабас (цыг. balavas "свинья, боров") "сало",.. лярва (цыг. larva "проститутка") - "проститутка"... (с. 15).

Цыганское балавас (м.р.) - сало, ветчина [23], а не "свинья, боров", как в приведенной выше цитате, и не совсем "свинья, свинина", как у Потапова (с. 10, где слово стоит не по алфавиту, видимо, исходная запись была балэвас). Не останавливаясь здесь на сомнениях по поводу цыганского происхождения латинского слова лярва (это нас далеко заведет), подчеркну, что даже если бы словарь 1927 г. был безупречен в отношении отражения лексики цыганского происхождения, автоматический перенос его данных на предреволюционный период потребовал бы отдельного обоснования.

На этом фоне приятным контрастом радует новаторский в российской цыганологии критический анализ работ А.П. Баранникова о криминальности цыган в "Истории цыган", о котором уже говорилось выше.

Эхо, вызванное списком цыганских слов, опубликованным С.М. Потаповым в 1927 г., а главное - его анализом, сделанным в 1931 г. А.П. Баранниковым, оказалось очень громким и долгим. Весь этот казус напоминает анекдот, в котором что-то ищут не там, где потеряли, а там, где светло. Советская наука знала немало успешных фантастов: народный академик Трофим Лысенко обещал сказочные урожаи, потом кто-то в шляпе клялся, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. На этом фоне записи одного языка, выданные за жаргон другого, - это детская шалость. Но она никак не способствует формированию объективных представлений о русском жаргоне и влиянии на него цыганского языка. Вот почему я постарался с фактами в руках доказать, что описание цыганских слов в словарях жаргона (а не в самом жаргоне [24]) почти целиком опирается на сомнительные материалы 1927 г. и их тенденциозный комментарий 1931 г. По предварительным оценкам, процентов на 95 это описание не имеют отношения к действительности, поскольку толкования редактировались в духе протокольной криминализации. На оставшиеся пять процентов - не имеет отношения к жаргону.

Голос власти в жаргонном словаре, как и желание потрафить ему в научной статье, объективно оказываются фактором фальсификации невиданной силы.

Сегодня, когда пресса пугает гипнотизерками и гадалками, не стесняясь определять национальную принадлежность по интуиции, трудно поверить, что в СССР вплоть до конца 1980-х годов названия народов, и среди них "цыгане", в публикациях криминальной тематики опускались [25]. Известно, что и в более позднее время политкорректность доходила до того, что тихо и эффективно клали под сукно толковые диссертации по этнической преступности. Проще говоря, дружба народов цвела. Кто бы мог подумать, что в это время готовился другой документ "нечеловеческой силы". И тоже в рамках дела "власть как лекикограф".

Вот так или примерно так я начал бы рассказ о втором списке цыганизмов в русских словарях жаргона, впервые опубликованном в открытой печати в 1992 г. Но нет у второго списка своего Баранникова. Так никто и не попытался доказать, что это цыганские слова. Хотя отсутствие научного анализа не отменяет самого факта, что эти слова когда-то были услышаны в цыганских диалектах. После 1992 г. в авторитетных словарях воровского жаргона каждый желающий может прочесть: ангрусти - кольцо; бали - свинья; бар - камень; баро - большой, старший; бахт - счастье; биби - тетка; бут - много. Покажите эти слова цыгану, и он подтвердит, что это действительно цыганские слова. Больше того, приведены слова только на первые две буквы, а уже впечатляет количеством.

Ну, конечно, будут и замечания. Большинство цыган, живущих в России, скажут: "Слова похожи, но мы не так говорим". Русские цыгане (северно-русский диалект) скажут: ангрусты, балычны. Да и другие найдут отличия. Что-то не так в этом списке.

Да, в этом списке кое-что не так. Я не все слова привел. Дополняю: ак - глаз (похоже на русско-цыганское якх); алав - платье; амен - мы (а не "нас"); бафен - пить (не похоже на пьяв - пью?); бере - год (очень мало похоже на бэрш); бильбальдо - еврей (похоже на биболдо - некрещеный); бинг - черт (похоже на бэнг); бино - вина; блока - (похоже на венгерское облок "окно"); бреко - грудь (похоже на бэрк "пазуха"); букло - висячий замок; вальши - венерический больной; вудер - зверь (похоже на удэр - "дверь"). Вот теперь уже абсолютно ясно, что слова взяты не у российских цыган.

Да и авторы этих словарей ничего не сообщают о том, какие цыгане так говорят, и вообще не утверждают, что это цыгане. И это еще не все. Авторы словарей рассказывают об этих словах настолько по-разному, что приходится внимательно разбираться в том, кто и что первым сказал, и как это потом было переиначено.

Дело в том, что в 1992 году вышло сразу два словаря русского жаргона, в которых списком даны такие вот экзотические слова, как приведенные выше. И еще под 600 слов. Выбирать их из словаря не трудно: в словаре Льва Мильяненкова [26] они приведены с пометой "мн." (международное), а в "Словаре тюремно-лагерно-блатного жаргона" [27] - с пометой "ин." (иноязычное).

В словаре Мильяненкова помета "мн." (международное) толкуется таким образом: 1) существовал некогда некий международный жаргон, им пользовались международные преступники; 2) но в СССР этот международный жаргон не применялся, потому что были трудности с выездом за границу; 3) но мы эти слова любознательному читателю покажем и включим их в общий алфавитный порядок слов русского жаргона; 4) однако, чтобы дорогой читатель помнил, что эти слова особенные, в СССР не известные, мы их пометим буквами "мн.", что значит не "множественное число", а "слово международного жаргона". Жизнь показала, что это было неосторожное решение. Как понимать помету "мн.", было рассказано мелкими буквами в предисловии. Но люди имеют склонность брать сведения из самого словаря, а не из предисловия. Последствия наступили почти мгновенно.

В тот же год вышел в свет "Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона" Д.С. Балдаева, В.К. Белко, И.М. Исупова, в котором примерно тот же список экзотических слов был уже представлен с пометой "ин." (иноязычное). Здесь представлена другая версия: 1) 40 лет энтузиаст собирал слова жаргона, работая в системе исправительных учреждений СССР; 2) наряду с разными другими словами он записывал и слова, пришедшие в жаргон из языков народов СССР; 3) они включены в общий алфавитный порядок слов русского жаргона; 4) но, чтобы любознательный читатель видел, что эти слова особенные, взятые из языков народов СССР, мы их пометим буквами "ин.", что значит не "иностранное", а "иноязычное".

Итак, первый шаг в эволюции заблуждения можно реконструировать очень легко. В предисловии у Льва Мильяненкова говорится как о хорошо известном в науке явлении о международном жаргоне преступников. Однако для читателей остается загадкой, какая именно концепция "международного" жаргона имеется в виду. Сам же автор так краток, чтобы его данные нельзя проверить. Скорее всего, его и не проверяли. Коллективу в составе Д.С. Балдаева, В.К. Белко, И.М. Исупова надо было делать свой словарь. Замечание Л. Мильяненкова касательно международного жаргона трудно не понять: "Существовал и международный жаргон, воровской, но он как-то совсем не приживался, особенно в последнее время, когда были такие сложности с выездом за границу" (с. 74). Но оно было проигнорировано. В алфавитном ряду словаря русского жаргона все те же невиданные и неслыханные слова были оставлены. Правда, теперь они уже были выданы за счастливые находки на территории нашей страны.

Второй шаг в эволюции заблуждения был сделан в 2000 году, когда все тот же список, хоть и с известными потерями, но уже без всяких оговорок был включен в "Большой словарь русского жаргона" [28]. Теперь эти слова уже предложены читателю как законная часть русского уголовного лексикона.

Таким сложным путем слова, в первый раз представленные российскому читателю как неизвестный у нас в стране жаргон, а во второй раз предъявленные публике как результат труда неутомимого отечественного собирателя, стали, наконец, просто фактом русской жаргонной лексикографии. В самом деле, три солидных словаря, второй - даже в двух изданиях, толкуют, что такие слова есть. И друг на друга ссылаются. Круговая порука.

Теперь каждый желающий может открыть словарь и прочесть, например, бере - год. После стольких "перетырок" доказать, что это слово имеет отношение к цыганскому языку трудно, но можно. В словаре немецкого жаргона написано: Bers "Jahr" [год]. Но словарь немецкого жаргона - это такой музей, куда полицейские складывали всякие подозрительные слова столетиями. Во времена еще Австро-Венгрии попало туда и цыганское слово в венгерской записи: Bers - читай [бэрш]. Потом некто в Советском Союзе сел писать реферат или диссертацию. Например, про то, как в немецкоязычных странах в прошлые века боролись с международной преступностью. Вот откуда международный жаргон: Австро-Венгрия, Пруссия, Германия и т.д. - разные страны. А из немецкого словаря этот старательный некто сделал выписки с переводом. Этот человек не знал, откуда взялось это слово в немецком словаре, но, раз слово из немецкого словаря, то он и прочитал по-немецки: берс. Потом читали и переписывали уже не словарь, а картотеку этого безвестного автора. И переписывали невнимательно: было берс, а стало бере. Далее Мильяненков дает это слово как слово международного жаргона: бере - год, "я в Союзе не слыхал". Трио авторов в тот же год корректирует: бере - год, "мы лично в Союзе записали, из какого точно языка - не скажем". И уже в конце тысячелетия: бере - год, "уверяем вас, что уголовники только так и говорят".

Вот почему словари в один голос уверяют, что в русском уголовном жаргоне имеются такие слова: вудер - зверь, гав - деревья. Это похоже на цыганское: удэр - дверь, гав - деревня. Нетрудно и в словаре немецкого жаргона найти соответствующие цыганские слова. Только с правильными толкованиями. Значит, вывод прост: толкования были неправильно переписаны уже по-русски. В речи слово, которое обозначает деревню, может перейти на город, но не на деревья.

Существенно помогают понять историю списка 1992 г. те цыганские слова, которые в России не известны.

У нас можно услышать в разных цыганских диалектах, например, урняла или урял - летает. С начала XIX в. в Германии выходили книги, в которых описывался цыганский язык. Там встречается слово с тем же корнем, что наше урняла: Wurawel. И толкование на латыни: volat [летает]. Это замечательное слово позволяет доказать, что немецкие полицейские не услышали его от цыган, а выписали из книжки. Дело в том, что в этой книжке объяснялось, откуда это цыганское слово взялось. И нам сейчас не важно, прав был автор или нет. Нам важно, что там упоминался такой редкий язык - лужицкий. А по-немецки это было записано сокращенно: Laus[itz] - типа "луж[ицкий]". А полицейские, списывавшие слово Wurawel из умной книжки в свою, решили, что Laus - это толкование. Поэтому слово Wurawel в тех случаях, если его списали, имеет толкование не "летает", а Laus, что значит по-немецки "вошь".

Эта история доказывает, что не только отечественные, но и немецкие специалисты не стеснялись брать в свои словари любые цыганские слова из любых источников. Видимо, надеялись, что когда-нибудь слово понадобится.

Но вернемся к русским словарям. Есть ли там слово, похожее на Wurawel? Вот оно, пожалуйста: вуравель - "вошь". Значит, из того же источника. Дважды так ошибиться невозможно. Следовательно, несуществующее слово вуравель - "вошь" было списано из немецкого словаря.

Все эти несуразицы ясно говорят о том, что цитаты из немецкого словаря криминального жаргона в количестве примерно 670 слов были переведены на русский, часто уже с ошибками. Потом они неоднократно переписывались, пока не были включены в состав ряда русских жаргонных словарей. Цыганские слова включались в немецкие служебные словари из академических изданий, а не записывались от цыган, обвиняемых в каком-либо преступлении. Эти слова в силу определенных различий между диалектами цыганского языка позволяют убедительно доказать факт плагиата.

Если верить словарям жаргона, сегодня в России можно услышать цыганское ефта в значении "неделя" (а не только в значении "семь"). Однако значение "неделя" у слова ефта было зафиксировано только в одном диалекте цыганского языка. Вторичное значение 'неделя' известно только из книги с описанием цыганского языка и чешского жаргона Антона Пухмайера 1821 г. Наши словари твердят, что русские уголовники знают такое слово: драо - "яд". В таком виде цыганское драб 'зелье' было представлено только в испанском жаргоне, записано в позапрошлом веке. Вот и возникает вопрос: где Россия, где Чехия, а где Испания? Ну, и как же это все вместе сошлось? Ответ простой, но несколько неожиданный: у Мильяненкова читаем "драо - яд, употребляемый цыганами" (с. 116), а в немецком словаре "Drao m ein geheimnisvolles Gift der Zigeuner, mit dem sie angeblich Krankheit und Tod herforrufen koennen [таинственный яд цыган, при помощи которого они умеют якобы вызывать болезнь и смерть]"; у Мильяненкова читаем ефта - неделя (с. 119), а в немецком словаре "efta sieben [семь]… Efta Woche [неделя]" [29]. Это все сошлось вместе в словаре немецкого жаргона, откуда и было переписано в русские словари.

Скорее всего, со стороны авторов словарей в данном случае имело место добросовестное заблуждение, как мне кажется. Даже если эти выписки из немецкого словаря и сделали столь примечательную карьеру и дослужились до академических изданий, то не потому, что кто-то так уж хорошо их подделывал. Их никто не проверял. Так что вывод прост: Список цыганских слов с пометами "мн." и "ин.", опубликованный в русских жаргонных словарях после 1992 г., в основе своей представляет собой безграмотные выписки из немецкого жаргонного словаря, включенные в текст русского словаря без всякого соотнесения с данными русской (в том числе и жаргонной) речи.

Оба случая с включением записей цыганской речи в жаргонный словарь высвечивают одну общую проблему. В 1927 г. какой-нибудь ростовский опер записал как умел речь цыган, в 1970-е - 1990-е какой-то студент-юрист выписал цыганские слова из немецкого словаря. Как эти записи делают невиданную карьеру? Почему они потом цитируются учеными мужами? Потому что власть не фиксирует истину в словаре, а создает ее.

Литература

1. Лебедев В. Словарь воровского языка // Вестник полиции. - 1909. - № 22. - С. 456-458 (а-к); № 23. - С. 477-478 (л-п); № 24. - С. 499-500 (р-я); цит. по: Козловский В. (сост.) Собрание русских воровских словарей. В 4-х тт. - New York, 1983. - Т. 1 - С. 198.

2. Друц Е., Гесслер А. Сказки и песни, рожденные в дороге. - М., 1985. - С. 5, а также: Баранников А.П. Ук. соч. - С 144. Ср. суждение 1613 г.: "Lingua fictitia Zingarorum quam Rotwelsch vulgo vocant" - "Вымышленный язык цыган, который Rotwelsch (воровской жаргон, нем.) по-простонародному называется" (Kluge F. Rotwelsch. Quellen und Wortschatz der Gaunersprache und der verwandten Geheimsprache von Fridrich Kluge, Prof. an der Universitat Freiburg i. B. - I. Rotwelsches Quellenbuch. - Strassburg, 1901. - S. 128.

3. Баранников А.П. Цыганские элементы в русском воровском арго // Язык и литература. - T. VII. - Л., 1931. - С. 139-158.

4. Костов Кирил. Цигански думи в българските тайни говори // Известия на Института за български език. - Кн. IV. София, 1956. - С. 411-425; Бондалетов В.Д. Цыганизмы в составе русских условных языков // Язык и общество. - Саратов, 1967. - С. 235-243; Нorbatsch Olexa. Russische Gaunerschprache / Hg. von Olexa Horbatsch (=Specimina Philologiae Slavicae. Bd. 16). - Frankfurt am Main, 1978. - S. 10-11; Грачев М.А. Русское арго: Монография. - Нижний Новгород, 1997. - С. 82-85; Елистратов В.C. Словарь русского арго: материалы 1980-1990 гг.: Около 9 000 слов, 3 000 идиомат. выражений. - М.: Русские словари, 2000. - С. 643-645.

5. Шаповал В.В., Дьячок М.Т. О цыганизмах в русских арготических словарях первой трети ХХ века // Русское слово. Материалы межвузовской конференции (Орехово-Зуево, 14-15 ноября 1997 г.). - Орехово-Зуево, 1997. - С. 62-63; Деметер Надежда, Бессонов Николай, Кутенков Владимир. История цыган - новый взгляд. - Воронеж: ИПФ "Воронеж", 2000. - С. 148-152, 314, 328.

6. Нorbatsch Olexa. Op. cit. - S. 10.

7. Ларин Б.А. Западноевропейские элементы русского воровского арго // Язык и литература. - Т. VII. - Л., 1931. - С. 115 (113-130).

8. Деметер Надежда, Бессонов Николай, Кутенков Владимир. История цыган - новый взгляд. - Воронеж: ИПФ "Воронеж", 2000. - С. 152.

9. Включение данных слов в таблицу не означает, что автор статьи во всех случаях разделяет мнение акад. А.Р. Баранникова.

10. Хранится в Петербурге, но после 1931 года пополнялась.

11. Шаповал В.В., Дьячок М.Т. О цыганизмах... - С. 62.

12. Потапов С.М. Блатная музыка. Cловарь жаргона преступников / Cост. C.М. Потапов. - М., 1923 - 80 с.; цит. по: Козловский В. (сост.) Собрание русских воровских словарей. В 4-х тт. - New York, 1983. - Т. 2. - С. 161-226.

13. Шаповал В.В., Дьячок М.Т. О цыганизмах... - С. 62. Таким образом, данные словаря Потапова 1927 г. нельзя автоматически переносить на дореволюционное арго, как это делает М.А. Грачев, см.: Грачев М.А. Словарь дореволюционного арго. - Нижний Новгород, 1991. - 128 с. Например: "акто - восемь" взято в словарь (С. 21), но "актодыша - 80" не взято, однако оба слова впервые включены в словарь русского жаргона Потаповым в 1927 г. Я считаю, что это цыганские вкрапления случайного характера, не имеющие отношения к русскому жаргону. Но М.А. Грачев верит, что это настоящие воровские слова. Тогда почему материал отбирается по стандартам, скрытым от читателя?

14. А.П. Баранников совершенно справедливо читал часть этой фразы как ромэндыр - от цыган (Ук. соч. - С. 146).

15. Грачев М.А. Русское арго: Монография. - Нижний Новгород, 1997. - С. 14, 97, 118.

16. Цыганский язык. Грамматика и руководство к практическому изучению речи современных русских цыган. Cоставил Истомин П. (Патканов). - М., 1900.- С. 148.

17. Возможно, имело место не влияние А.П. Баранникова, а влияние на него: уже в 1928 г. Б.А. Ларин писал о лексике жаргонов: "[Р]аньше малоизвестные иностранные языки (как древнееврейский, новогреческий, или цыганский) и крестьянские диалекты были основными источниками для их пополнения…" (Ларин Б.А. О лингвистическом изучении города // Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. - М., 1977. - С. 183).

18. Костов Кирил. Цигански думи в българските тайни говори // Известия на Института за български език. - Кн. IV. София, 1956. - С. 411-425.

19. Бондалетов В.Д. Цыганизмы в составе русских условных языков // Язык и общество. - Саратов, 1967. - С. 235-243.

20. Нorbatsch Olexa. Russische Gaunerschprache / Hg. von Olexa Horbatsch (= Specimina Philologiae Slavicae. Bd. 16). - Frankfurt am Main, 1978. - S. 10-11.

21. Дьячок М.Т., Шаповал В.В. Русские арготические этимологии // Русская лексика в историческом развитии / Сб. научн. трудов. - Новосибирск: НИИ ИФФ СО АН, 1988. - C. 52-60.

22. Дьячок М.Т., Шаповал В.В. О цыганизмах в русских арготических словарях первой трети ХХ века // Русское слово. Тезисы межвузовской конференции. - Орехово-Зуево, 1997. - C. 62-63.

23. Цыганско-русский словарь / Сост. Баранников А.П., Сергиевский М.В. - М., 1938. - С. 15.

24. Это особая тема, в данной статье я ее не касаюсь.

25. Например: Спекуляции бой // Сов. милиция. - 1985. - № 3. - С. 45, Гомонов А. От жаждущих покоя нет // МК. - 1988. - 6 марта. - С. 2.

26. Мильяненков Л. А. По ту сторону закона. Энциклопедия преступного мира. - CПб., 1992.

27. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: речевой и графический портрет советской тюрьмы / Авт.-сост.: Д.С. Балдаев, В.К. Белко, И.М. Исупов. - Одинцово: Края Москвы, 1992.

28. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. - СПб: Норинт, 2000.

29. Wolf S.A. Woerterbuch des Rotwelsch. Deutsche Gaunersprache. Mannheim, 1956. - № 1082, № 1146.