Горский - Проблема даты создания "Слова о полку Игореве"

А. А. Горский

ПРОБЛЕМА ДАТЫ СОЗДАНИЯ "СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ"

(Исследования "Слова о полку Игореве". - Л., 1986. - С. 29-37)

Величайшее произведение древнерусской литературы - «Слово о полку Игореве» - не донесло до нас ни имени своего создателя, ни даты своего появления. В настоящее время не вызывает сомнений, что поэма была создана вскоре после описанных в ней событий. Всякий поиск более точной датировки в силу отсутствия прямых данных остается гипотетичным. Тем не менее эта проблема занимает исследователей, поскольку то или иное ее решение может вызывать определенную корректировку как в трактовке политических взглядов автора, так и в осмыслении некоторых литературных образов поэмы. Вполне правомерным представляется использование при рассмотрении вопроса о дате создания «Слова о полку Игореве» его дошедшего до нас текста, поскольку особенности последнего свидетельствуют о том, что «Слово» было впервые записано во время своего создания или вскоре после него: в пользу этого говорит сохранение в списке, попавшем к А. И. Мусину-Пушкину, очень сильного авторского элемента и точности в описании фактической канвы событий 1185 г., чего бы не могло быть, если бы поэма была впервые записана после какого-то более или менее длительного бытования в устной передаче.

В советской науке сейчас можно выделить 4 точки зрения относительно даты создания «Слова», изложенные с развернутой аргументацией: 1) 1185 г.; 2) 1187 г.; 3) 1194-1196 гг.; 4) 1198-1199 гг.

Первая точка зрения (Б. А. Рыбаков) обосновывается двумя аргументами. Один из них общего плана - актуальность «Слова» в условиях половецкого нашествия 1185 г., явившегося результатом поражения Игоря [1]. Аргумент этот достаточно весом, но сам по себе, без подкрепления его конкретными датирующими данными, он не может служить доказательством, поскольку тема борьбы с половцами оставалась актуальной и в последующие годы. Конкретным же аргументом является наименование в «Слове» рязанских князей Глебовичей «шереширами» Всеволода Юрьевича Суздальского. Поскольку летом 1185 г. Глебовичи вышли из повиновения Всеволода, постольку позже 1185 г. их уже нельзя было изображать его вассалами [2]. Однако в «золотом слове» Святослава (где находится фраза о «шереширах») обращения к князьям не обязательно содержат упоминания только об их настоящем могуществе. К примеру, в обращении к Ярославу Галицкому говорится: «отворяеши Киеву врата». По убедительному предположению Б. А. Рыбакова, здесь имеется в виду помощь Ярослава Мстиславу Изяславичу в овладении Киевом в 1158 г. [3]. В 1185 г. Ярослав Осмомысл не имел возможности возводить на киевский стол союзных ему князей, следовательно, в «Слове» вспоминается его былая слава. То же может быть и в случае со Всеволодом: возможно, имеется в виду использование Глебовичей в качестве вассалов во время похода на Волжскую Болгарию в 1183 г. [4]. Во всяком случае, выход Глебовичей из повиновения не мог отменить характеристику Всеволода как распорядителя судьбами рязанских князей.

Таким образом, твердых конкретных аргументов в пользу написания «Слова» именно в 1185 г. пока не приведено. Между тем исследователи поэмы давно уже отметили в ее тексте место, позволяющее утверждать, что в 1185 г. «Слово», в том виде, в каком оно дошло до нас, не могло быть написано. Это диалог Кончака и Гзака, едущих по следам Игоря:

Млъвить Гзакъ Кончакови:

«Аже соколъ къ гнѣзду летитъ,

Соколича рострѣляевѣ своими злачеными стрѣлами».

Рече Кончакъ ко Гзѣ:

«Аже соколъ къ гнѣзду летитъ,

а вѣ соколца опутаевѣ красною дивицею».

И рече Гзакъ къ Кончакови:

«Аще его опутаевѣ красною дѣвицею,

ни нама будетъ сокольца,

ни нама красны дѣвице,

то почнутъ наю птици бити

въ полѣ Половецкомъ» [5].

Упоминание о возможном браке Владимира Игоревича с Кончаковной можно было бы отнести к 1185 г. (поскольку они были сосватаны до похода). Однако во вложенной автором в уста Гзака фразе: «Аще его опутаевѣ красною дѣвицею, ни нама будетъ сокольца, ни нама красны дѣвице» содержится явный намек на возвращение Владимира с Кончаковной из половецкого плена на Русь, после которого половецкая княжна и ее ребенок от Владимира были крещены и произошло венчание Владимира и Кончаковны. События эти относятся к 1188 г. [6].

Сторонники датировки написания «Слова» 1187 годом исходят из следующих посылок: в «Слове» есть обращение к Ярославу Осмомыслу, следовательно, к моменту написания поэмы он был жив; с другой стороны, в «Слове» провозглашается слава Владимиру Игоревичу, следовательно, ко времени написания «Слова» он должен был вернуться из плена. Смерть Ярослава и возвращение Владимира произошли, согласно датировке Ипатьевской летописи, в 1187 г., следовательно, это и есть год написания «Слова» [7]. В Ипатьевской летописи сообщения о смерти Ярослава и возвращении Владимира действительно помещены под одним и тем же 6695 мартовским годом. Смерть Ярослава датируется 1-м октября. О возвращении Владимира говорится ниже, но датируется оно августом - сентябрем (по соотнесению с датами заключения браков между Верхуславой, дочерью Всеволода Суздальского, и Ростиславом Рюриковичем и Святослава Игоревича с дочерью Рюрика Ростиславича - о возвращении Владимира сказано, что оно произошло «тогда же») [8]. Однако Н. Г. Бережков доказал, что в статье 6695 г. Ипатьевской летописи произошло совмещение статей 6695 и 6696 мартовских годов, и часть статьи, содержащая рассказ о смерти Ярослава, говорит о событиях 1187/88 г., а часть статьи с рассказом о свадьбах и возвращении Владимира излагает события 1188/89 г. (в Лаврентьевской летописи о Ярославе говорится под 6696, а о браке Верхуславы с Ростиславом - под 6697 ультрамартовскими годами) [9]. Таким образом, единственный аргумент в пользу датировки «Слова» 1187 годом теряет силу, поскольку Владимир Игоревич вернулся из половецкого плена в августе - сентябре 1188 г., т. е. почти через год после смерти Ярослава Осмомысла.

То, что «Слово» не могло быть написано в дошедшем до нас виде до возвращения Владимира, представляется, как уже говорилось выше, правильным. Не столь убедительно предположение, что оно не могло быть создано после смерти Ярослава Галицкого (поскольку автор «Слова» обращается к нему как к живому). В «Слове» обращение к Ярославу, как это уже отмечалось в литературе [10], вложено в уста Святослава Всеволодовича, следовательно, оно относится к 1185 г., когда Ярослав был жив. Таким образом, дата смерти Ярослава Осмомысла не может служить верхней временной границей создания «Слова».

По мнению Н. С. Демковой, «Слово» было написано в период 1194-1196 гг. Автор считает, что поэма могла быть создана только после смерти Святослава Киевского (1194 г.), поскольку в конце «Слова» ему не провозглашается слава, а характеристика этого князя представляет собой эпическое преувеличение, «гиперболизацию мощи» [11]. Но в заключительной части поэмы провозглашается слава только трем из множества упомянутых в ней князей - Игорю, Всеволоду «Буй-Туру» и Владимиру Игоревичу. Выбор совершенно ясен - это непосредственные участники похода. Святослава же следует подразумевать среди «старых князей», слава которым пропета ранее («Пѣвше пѣснь старымъ княземъ, а потомъ молодымъ пѣти»), - Святослав прославлен в «Слове» как победитель Кобяка. Что же касается «гиперболизации мощи», то она является литературным приемом (так же, как и погребальные мотивы в сне Святослава, предвещающие несчастье Русской земли), который автор «Слова» допускает и в отношении других князей - Всеволода «Буй-Тура», Всеволода Юрьевича Суздальского [12] (живых в 1194-1196 гг.), а также дружинников Ярослава Черниговского («Тии бо бес щитовъ съ засапожникы кликомъ плъкы побѣждаютъ»). Верхней датой написания «Слова», по Н. С. Демковой, является дата смерти Всеволода Святославича, которому в поэме провозглашается слава как живому, - май 1196 г. Выделив хронологические рамки 1194-1196 гг., автор связывает написание «Слова» с междоусобицей тех лет - войной Ольговичей с Рюриком и Давыдом Ростиславичами. «Слово», по мнению Н. С. Демковой, создано в черниговских кругах, как и летописная повесть о походе Игоря, написанная в противовес версии Лаврентьевской летописи, осуждающей Игоря [13]. Однако автор не проводит текстологического анализа летописной повести. Между тем такой анализ был проведен Б. А. Рыбаковым и привел к выводу, что повесть о походе Игоря, дошедшая до нас в составе Ипатьевской летописи, была написана в период 1188-1190 гг. в Киеве, скорее всего, при дворе Рюрика [14]. В статье Н. С. Демковой не приводится ни аргументов против точки зрения Б. А. Рыбакова (о ней даже не упоминается), ни текстологических аргументов в пользу своего предположения, в силу чего оно остается недоказанным. Что же касается предположения о создании «Слова» в 1194-1196 гг. сторонником Ольговичей, то против него существует аргумент в тексте произведения: это осуждение черниговского князя Ярослава Всеволодовича («А уже не вижду власти сильнаго, и богатаго, и многовоя брата моего Ярослава...»), которое не могло исходить из «черниговских кругов», тем более в 1194-1196 гг., когда Ярослав был старейшим среди Ольговичей.

Точка зрения, согласно которой «Слово о полку Игореве» написано в 1198-1199 гг., отстаивается Б. И. Яценко. Датировка «Слова» первыми годами после описанных в нем событий отвергается автором в силу того, что тогда поэт не мог «возводить князя, опозоренного неудачей, в ранг народного героя» [15]. Однако в советской науке утвердилось мнение, что отношение автора «Слова» к Игорю было неоднозначным и противоречивым [16]. Собственно, это очевидно: мотивы осуждения Игоря совершенно явственно читаются в тексте произведения рядом с прославлением его храбрости. Противоположное утверждение должно быть по крайней мере аргументировано. Однако за исключением того, что Игорь пренебрег затмением солнца, никаких аргументов в пользу того, что Игорь в поэме изображен однозначно «народным героем», в статье Б. И. Яценко не приводится [17].

Неубедительными представляются и конкретные датирующие признаки, выделенные автором. Б. И. Яценко присоединяется к мнению Н. С. Демковой о том, что «Слово» не могло быть написано ранее смерти Святослава Всеволодовича (1194 г.). Далее он считает, что недоброжелательное отношение к Ярославу Черниговскому не могло проявиться, пока он был сюзереном Новгород-Северского княжества, т. е. до 1198 г. [18]. Но это соображение верно, во-первых, только для периода 1194-1198 гг. (до этого верховным сюзереном Игоря и старейшим из Ольговичей был Святослав), во-вторых, только в случае, если автор «Слова» был близок к Игорю, что не доказано, а принимается априорно. Порицание Ярослава можно связать с его уклонением от военных действий против половцев, которое после похода Игоря имело место дважды: в 1185 и 1187 гг. Б. И. Яценко полагает, что «Слово» могло быть написано только во время черниговского княжения Игоря, поскольку в противном случае Чернигов в поэме не мог бы быть назван «отним златым столом» Игоря и Всеволода Святославичей [19]. «Отень злат стол» в «Слове» в отношении этих князей упоминается трижды. Первый раз - при изображении Всеволода в битве с половцами: «...забывъ чти и живота, и града Чрънигова отня злата стола...». Очевидно, что здесь Чернигов назван «отним златым столом» по отношению к Всеволоду, но Всеволод никогда впоследствии не становился черниговским князем (и умер прежде, чем черниговским столом завладел Игорь). Думается, не следует в данном случае ничего усложнять - Чернигов назван «отним столом» просто потому, что отец Всеволода (и Игоря) Святослав Ольгович княжил на этом самом черниговском столе. Второй раз данное выражение встречается в ответе бояр Святославу: «...се бо два сокола слѣтѣста съ отня стола злата...» Можно было бы подумать, что в этом случае имеется в виду Новгород-Северский, в котором Святослав Ольгович также княжил. Но, скорее всего, здесь также речь идет о Чернигове: Новгород-Северское княжество было составной частью Черниговского - отчины Ольговичей. Смысл выражения, вложенного в уста бояр, в том, что «соколы» вылетели из пределов своего родового княжества. То же самое - возвращение в свое княжество - имеется в виду, когда говорится, что Игорю «богъ путь кажетъ» «на землю Русскую, къ отню злату столу».

Следующий аргумент Б. И. Яценко - тот факт, что, судя по имеющимся в источниках данным, Роман Мстиславич не совершал походов на половцев ранее 1197 г., в то время как в «Слове» половцы упоминаются среди побежденных им народов [20]. В связи с этим необходимо обратить внимание на то, что обращение автора «Слова» (вложенное в уста Святослава), в котором присутствует перечень этих народов, относится не к одному Роману Мстиславичу, а к двум князьям - Роману и Мстиславу, под которым может иметься в виду либо Мстислав Всеволодович Городенский, либо (более вероятно) Мстислав Ярославич Немой, двоюродный брат Романа:

А ты, буй Романе, и Мстиславе!

Храбрая мысль носитъ вашъ умъ на дѣло.

Высоко плаваеши на дѣло въ буести,

Яко соколъ на вѣтрехъ ширяяся,

Хотя птицю въ буйстве одолѣти.

Суть бо у ваю желѣзныи папорзи (паробци - согласно конъектуре А. С. Орлова)

под шеломы латиньскыми.

Тѣми тресну земля, и многы страны -

Хинова, литва, ятвязи, деремела и половци -

Сулици своя повръгоша, а главы своя подклониша

Под тыи мечи харалужныи [21].

Здесь перечисляются народы, с которыми Роман и Мстислав успешно воевали. Трудно отрицать, что за 15 лет княжения Романа Мстиславича на Волыни (до 1185 г.) у него могли быть столкновения с непосредственными соседями - венграми и литовскими племенами, не упомянутые в киевской летописи. Что же касается половцев (борьбе с которыми, в отличие от литовцев, летопись уделяет значительное место), то и Мстислав Немой, и Мстислав Городенский в 1184 г. участвовали в походе против Кобяка, закончившемся крупной победой [22].

Таким образом, существующие точки зрения на время написания «Слова» не представляются достаточно убедительно обоснованными. Нижней датой написания поэмы (в дошедшем до нас виде) можно считать время возвращения из плена Владимира Игоревича (август - сентябрь 1188 г.). Верхней датой представляется смерть Всеволода Святославича, которому в поэме провозглашается слава (май 1196 г.) [23]. Дату эту можно снизить, исходя из того, что половцы во время написания «Слова» должны представлять значительную опасность, - нельзя не считаться с искренностью призыва автора к защите от них Русской земли. За 1194-1196 гг. сведений о военных действиях против половцев нет. Следовательно, «Слово» было, скорее всего, написано между 1188-1193 гг. Поиску более точной даты, при условии отсутствия априорного представления о принадлежности автора поэмы к сторонникам того или иного князя, может помочь рассмотрение его симпатий и антипатий. Автор «Слова», без сомнения, хорошо относится к Игорю, Святославу Киевскому, Всеволоду Большое Гнездо, Ярославу Осмомыслу, Роману Мстиславичу. Позитивным является и его отношение к Рюрику Ростиславичу - он назван храбрым («Ты, буй Рюриче...») и противопоставлен своему брату Давыду, уклонившемуся в 1185 г. от сражения с половцами: «сего бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзии - Давыдовы, нъ розно ся им хоботы пашутъ, копиа поютъ!» Симпатии автора одновременно к обоим соправителям - Святославу и Рюрику - могут быть датирующим признаком. Ипатьевская летопись сообщает о ссоре между этими князьями в 1190 г. (осенью или в начале зимы) [24]. Если автор «Слова» был жителем Южной Руси (а все современные исследователи сходятся на этом), он вряд ли мог бы (учитывая, что «Слово», вероятно, предназначалось для устного исполнения в княжеско-боярском кругу) положительно высказываться одновременно о главах двух крупнейших в этом регионе княжеских династий - Мономаховичей и Ольговичей - в период обострения отношений между ними. Правомерно предположить, что поэма создавалась тогда, когда эти князья были в хороших отношениях, т. е. до ссоры, имевшей место в 1190 г. Таким образом, хронологические рамки написания «Слова» сужаются до отрезка август - сентябрь 1188 - осень 1190 гг. Внутри этого периода наиболее вероятной предположительной датой является осень 1188 г. К этому времени вернулись из плена Владимир Игоревич и, по-видимому, Всеволод [25] - в «Слове» им (вместе с Игорем) провозглашается слава. В предыдущем, 1187 г., вновь обострились отношения с Кончаком (он воевал «по Роси» [26]) - в «Слове» Кончак изображен заклятым врагом Руси. В том же 1187 г. опять неблаговидно повел себя Ярослав Черниговский, уклонившись от военных действий против половцев [27] - он осуждается в поэме. К лету - осени 1188 г. относится заключение сразу нескольких династических браков - Верхуславы, дочери Всеволода Суздальского, с Ростиславом Рюриковичем, дочери Рюрика со Святославом Игоревичем, Владимира Игоревича с Кончаковной. Возможно, именно в это время, в условиях острой борьбы с половцами и хороших отношений между Святославом, Рюриком, Игорем и Всеволодом Юрьевичем (князьями, положительно изображенными в поэме) и было создано «Слово».

Это предположение, еще раз заметим, относится к «Слову о полку Игореве» в том виде, в котором оно известно в наше время. Однако уже давно высказывалось мнение о возможности разновременного появления разных частей поэмы. Некоторые исследователи полагали, что основная часть «Слова» была написана во время пребывания Игоря в плену, а заключительная часть (описание бегства из плена) - после его возвращения (но тоже в 1185 г.) [28]. Н. К. Гудзий, разделявший это мнение, считал также, что такие фрагменты, как диалог Кончака и Гзака и провозглашение славы Владимиру Игоревичу, были включены в «Слово» только после возвращения из плена Владимира [29]. По мнению А. Н. Робинсона, «Слово» в основном было написано в 1185 г. после бегства Игоря, а затем до начала XIII в. в него вносились добавления, связанные с возвращением Владимира Игоревича и походами Романа Мстиславича на ятвягов (1196 г.) и половцев (1202 и 1205 гг.) [30]. Предположение о более позднем появлении описания бегства Игоря (по отношению к основной части поэмы) вряд ли правомерно: против него говорит то обстоятельство, что главные символические образы «Слова» - свет и тьма - образуют целостную художественную картину только при единстве основной и заключительной частей. В результате поражения Игоря исчезает свет и опускается тьма («два солнца помѣркоста, оба багряная стлъпа погасоста и съ нима молодая мѣсяца... тъмою ся поволокоста и въ море погрузиста»; «На рѣцѣ на Каялѣ тьма свет покрыла»); с возвращением Игоря на Русь свет возвращается («соловии веселыми пѣсньми свѣтъ повѣдаютъ»; «солнце свѣтится на небесѣ - Игорь князь въ Руской земли») [31]. Что касается диалога Кончака и Гзака по поводу судьбы Владимира и «славы» молодым князьям с упоминанием его имени, то они действительно могут быть позднейшими добавлениями - исключение этих фрагментов не нарушает целостности поэмы. Не столь убедительно предположение о позднейшем включении в перечень побежденных Романом народов ятвягов и половцев. Во-первых, перечень в этом случае оказывался бы слишком кратким и не вписывался бы в ритмику поэмы; во-вторых, возникает вопрос: если могут быть упомянуты в тексте 1185 г. литовцы, хотя о войнах Романа с ними нет сведений по отношению ко времени ни до, ни после 1185 г., то почему ятвяги не могут быть упомянуты одновременно с ними? Получается, что только потому, что известно о походе на них Романа в более позднее время. Что касается половцев, то, как сказано выше, их упоминание в конце перечня может относиться к Мстиславу, князю, к которому наравне с Романом обращается автор.

Таким образом, вряд ли есть основания видеть в дошедшем до нас тексте «Слова о полку Игореве» намеки на какие-либо события, происшедшие позже середины 1188 г., и относительно времени создания поэмы могут быть высказаны два предположения: 1) «Слово» было создано целиком осенью 1188 г.; 2) «Слово» было создано в 1185 г., а в 1188 г., после возвращения из плена Владимира Игоревича и Всеволода Святославича, в него были включены диалог Кончака и Гзака и провозглашение «славы» молодым князьям.

Литература

1. Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971, с. 8-9, 277-282.

2. Там же, с. 277-278.

3. Там же, с. 117-121.

4. См.: ПСРЛ. М., 1962, т. 1, стб. 388-389; Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950, с. 277.

5. Слово о полку Игореве. М.; Л., 1950, с. 30. В дальнейшем цитаты из «Слова» даются по тексту этого издания (с. 9-31) без ссылок.

6. См.: Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963, с. 75-76, 83-84, 196, 198, 203-204.

7. История русской литературы / Под ред. В. А. Десницкого. М., 1941, т. 1, с. 75; Слово о полку Игореве. М.; Л., 1950, с. 249; Лихачев Д. С. Слово о полку Игореве: Историко-литературный очерк. М.; Л., 1965, с. 143-144. Необходимо отметить, что в новейшем издании своей книги «Слово о полку Игореве: Историко-литературный очерк» (М., 1976) Д. С. Лихачев не высказался специально по поводу даты создания «Слова».

8. ПСРЛ. М., 1962, т. 2, стб. 656-659.

9. Бережков Н. Г. Хронология русского летописания, с. 75-76, 83-84, 196, 198, 203-204.

10. Демкова Н. С. К вопросу о времени написания «Слова о полку Игореве». - Вестн. Ленингр. ун-та, 1973, № 14. Сер. истории, языка, литературы, вып. 3, с. 72.

11. Там же, с. 73-74.

12. Панегирическую характеристику Всеволода Суздальского Н. С. Демкова считает иронической (там же, с. 76). Но эта характеристика ничуть не выбивается из ряда других восторженных княжеских характеристик «Слова». Конечно, нельзя в реальной жизни «Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти», но нельзя также «взмутить реки и озера, иссушить потоки и болота» (характеристика Святослава), побеждать полки «кликом», вооружившись одними засапожными ножами (дружинники Ярослава Черниговского), слышать в Киеве звон колоколов полоцкого собора святой Софии (Всеслав Полоцкий). Аргументы автора не убеждают.

13. Демкова Н. С. К вопросу о времени написания «Слова о полку Игореве», с. 74-76.

14. См.: Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники, с. 172-194.

15. Яценко Б. И. Солнечное затмение в «Слове о полку Игореве». - ТОДРЛ, Л., 1976, т. 31, с. 121.

16. См., напр.: Слово о полку Игореве. М.; Л., 1950, с. 252-254; Рыбаков Б. А. Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972, с. 490-493.

17. Яценко Б. И. Солнечное затмение..., с. 121.

18. Там же, с. 121-122.

19. Там же, с. 122.

20. Там же, с. 122.

21. Обычно в изданиях «Слова» знаки препинания в этом месте расставляются так, что слова «сулици своя повръгоша, а главы своя подклониша» выглядят относящимися только к половцам, которые выделяются тем самым на первое место среди побежденных народов. На самом деле эти слова относятся ко всем пяти народам, список которых разрывает цельную фразу: «и многы страны... сулици своя повръгоша...».

22. См.: ПСРЛ, т. 2, стб. 631.

23. По мнению Б. И. Яценко, слава могла петься и умершему князю (Солнечное затмение..., с. 121). Но Всеволод в «Слове» прославляется вместе с Игорем и Владимиром Игоревичем. Объединение живых князей с умершим здесь вряд ли возможно.

24. ПСРЛ, т. 2, стб. 668-670.

25. О возвращении Всеволода в одном году с Владимиром есть упоминание у В. Н. Татищева (Татищев В. Н. История Российская. М.; Л., 1964, т. 3, с. 145).

26. ПСРЛ, т. 2, стб. 653.

27. Там же, стб. 653-654.

28. Слово о полку Игореве / Древнерусский текст и переводы. М., 1981, с. 16-17. Первым обосновал мысль о появлении описания бегства позже основной части поэмы В. В. Каллаш (Каллаш В. В. Несколько догадок и соображений по поводу «Слова о полку Игореве». - В кн.: Юбилейный сборник в честь В. Ф. Миллера. М., 1900, с. 347).

29. Гудзий Н. К. История древней русской литературы. 7-е изд. М., 1966, с. 145-146. Автор считал временем возвращения Владимира 1187 г., поэтому относил окончание работы над «Словом» к концу 1187 - началу 1188 г.

30. Робинсон А. Н. О закономерностях развития восточнославянского и западноевропейского эпоса в раннефеодальный период. - В кн.: Славянские литературы: VII Международный съезд славистов. Варшава, август 1973 г.; М., 1973, с. 197.

31. О символике света и тьмы в «Слове» см.: Робинсон А. Н. Литература Киевской Руси в мировом контексте. - В кн.: Славянские литературы: IX Международный съезд славистов. Киев, сентябрь 1983 г.; М., 1983, с. 18-20.

Источник текста - Фундаментальная электронная библиотека "Русская литература и фольклор".