Братухин - Тертуллиан и Климент Александрийский

А. Ю. Братухин

ТЕРТУЛЛИАН И КЛИМЕНТ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ

(Индоевропейское языкознание и классическая филология - IX. Материалы чтений, посвященных памяти профессора И. М. Тронского. - СПб., 2005. - С. 39-46)

В науке было высказано мнение, что Тертуллиан, первый писавший по-латыни христианский автор конца II - начала III века из Карфагена, «не знает или не хочет знать» труды своего современника Климента Александрийского [1]. Попробуем выяснить, было ли возможно такое знакомство в принципе. Известно, что Тертуллиан следил за происходящими в мире событиями: его заметки в «Апологетике» (далее - Apol.) об одном эпизоде войны с маркоманнами и о смерти Марка Аврелия около Сирмия говорят в пользу того, что он был осведомлен в международных делах (Apol., 5, 6; 25, 5) [2]. О том, что он знал о положении вещей в Империи, можно заключить также из его слов о соперниках императора Септимия Севера Нигере, Альбине и их сторонниках [3], (Apol., 35, 9-11). Тертуллианом интересовался новостями и в церковной жизни: доказано использование им сочинений Иустина, Татиана, Теофила и Иринея [4]; следовательно, он не оставлял без внимания творчество своих старших современников-апологетов.

«Увещевательное слово к эллинам (то есть язычникам)» Климента (Προτρεπτικος <λογος> προς 'Ελληνας, далее - Protr.) появилось около 192-го года: в «Строматах», которые, вероятно, были написаны позднее «Протрептика», Климент говорит о смерти императора Коммода (192 г.) как о недавнем событии (Строматы, I 144, 1-145, 5). «Апологетик» же Тертуллиана (Apologeticum <verbum>, то есть ’Απολογητικος λογος) увидел свет в 197-м году: Й. В. Ф. Борлефс на основании слов о продолжающихся преследованиях сообщников Альбина и Нигера (Apol. 35, 11) заключает, что «Апологетик» был написан немного позже июня 197-го года, после возвращения императора Севера в Рим [5]. На основании ссылки на «мавров, маркоманнов и самих парфян», которых христиане, распространившиеся по всему свету, якобы превосходят численностью и при желании могли бы быть более опасными (Apol. 37, 4), можно заключить, что Тертуллиан работал над «Апологетиком» до начала войны с парфянами, которая началась осенью 197-го года и оказалась несложной [6]. Итак, Тертуллиан мог быть знакомым с «Протрептиком» Климента. Был ли он знакомым с этим сочинением в действительности?

Более раннее сочинение Тертуллиана, которое Хагендаль называет «несовершенным эскизом» «Апологетика» [7], называлось «К язычникам» (Ad nationеs, далее - Ad nat.). Из известных карфагенскому автору греческих апологий похожее заглавие имело «Слово к эллинам» Татиана (Ο προς 'Ελληνας λογος) Кроме названия, существует несколько других общих черт у сочинений Тертуллиана и Татиана, в том числе, малое количество библейских цитат, использование риторических примеров и другое. Вообще надо заметить, что из всех ранних греческих апологетов ближе всего Тертуллиану именно Татиан. Оба писателя заявляли о своем неприятии языческой культуры вообще и философии в частности. Оба в конце концов отошли от ортодоксального христианства. В. Френд называет Тертуллиана западным двойником (Western counterpart) Татиана [8]. По всей видимости, при создании своего первого труда Тертуллиан в некоторой степени ориентировался на «Слово» Татиана.

Причина изменения названия у переработанного сочинения не может заключаться только в изменении содержания: в более поздней работе выдвигается не меньше обвинений против язычников и приводится не больше доводов в защиту христиан, чем в более ранней. Для Тертуллиана были важны, вероятно, ассоциации, которые возникали при прочтении заглавия. «Апологетик» отсылает нас, с одной стороны, к двум «Апологиям» Иустина (ориентировавшегося, вероятно, на платоновскую «Апологию Сократа» [9]) и к «Апологии» Апулея; с другой стороны, к «Протрептику» Климента. Следует отметить, что названия тертуллиановских сочинений довольно однотипны: 4 из дошедших до нас начинаются словом «К…» (Ad…), 5 - словом «Против…» (Adversus…), 20 - словом «О…» (De…); «Апологетик» и «Скорпиак» (ср. «Θηριακα» Никандра) - два единственные неповторяющиеся названия.

Сопоставив тексты «К язычникам» и «Апологетика», посмотрим, не повлияло ли прочтение Тертуллианом «Протрептика» в период между написанием этих двух латинских сочинений на внесение им некоторых изменений в свою работу. Поскольку одни и те же элементы в трудах греческих и латинских апологетов могли появляться благодаря использованию ими некоего общего автора или авторов [10], во внимание будут приниматься лишь те похожие детали в «Протрептике» и «Апологетике», которые отсутствуют у других защитников христианства. При сопоставлении текстов следует иметь в виду, что Тертуллиан изменял все, что брал у других христианских и языческих писателей, «так как все подчинял совершенно новой системе защиты» [11]. Поэтому не следует ожидать появления в «Апологетике» буквальных заимствований из «Протрептика».

Размеры статьи не позволяют отметить все исправления, внесенные Тертуллианом в новое произведение. Отметим, что из «Апологетика» исчезли пассажи, в которых содержалось противоречие со словами Климента. Так, в этом сочинении нет слов о похищении жрицы Цереры (Ad nat. II 7, 15; у Климента Элевсинским мистериям уделено большое внимание); нет рассказа о Псамметихе и младенцах (Ad nat., I 8, 2-9, ср.: Protr., 1, 6, 4: «Пусть на фригийцев как на древнейших людей указывают вещие козы») и отсутствует отождествление библейского Иосифа с Сераписом (Ad nat. II 8, 10-19, ср.: Protr., 4, 48, 1-6). Климент приводит версию Афинодора, согласно которой ваятель Бриаксид создал для египетского фараона Сесостриса статую его предка Осириса, использовав при изготовлении средство, оставшееся от погребения Осириса и Аписа. В результате получился Сарапис (Protr., 4, 48, 4-6) [12]. Истолкование божества как библейского персонажа для Тертуллиана является чрезвычайно редким. Существует мнение, что здесь он идет в русле иудейской апологетики, поскольку Сераписа с патриархом Иосифом отождествил живший в Тивериаде в эпоху Антонинов раввин Иуда бен Илай [13]. Тертуллиан отступил от своего правила видеть в богах обожествленных преступников скорее всего потому, что он просто не знал иных историй о происхождении этого эллинистического божества. Прочитав у Климента другую, более соответствующую разоблачению Сераписа версию, Тертуллиан предпочел не исправлять свою «ошибку», а просто убрать ее из текста.

По мнению Т. Д. Барнеса, при написании сочинения «К язычникам» Тертуллиан не до конца осознавал необходимость соединять материал, заимствованный у христианских и языческих авторов, и ссылался лишь на Вергилия, Геродота, Платона, Гомера, Тацита и Ктесия. В «Апологетике» он называет уже более тридцати языческих имен [14]. Климент, ссылающийся на огромное количество античных писателей и поэтов, вполне мог послужить здесь образцом для Тертуллиана.

Рассмотрим отрывки, появившиеся в «Апологетике», но отсутствовавшие в первом сочинении карфагенского автора, и сравним их с похожими отрывками из «Протрептика».

1. В словах Тертуллиана «<…> чтобы устыдились, обвиняя, - не говорю, худшие лучших, - но уже равных себе (non dico pessimi optimos)» (Apol. 4, 1) можно услышать отголосок пассажа из «Протрептика»: «Вы же, во всех отношениях лучшие (αμεινος), боюсь сказать, худшие (ονω δε ειπειν χειπους), чем египтяне» (Protr. 2, 39, 6).

2. Оба приведенные ниже пассажа помещены в главы, где речь идет о демонах:

«В самом деле, место не делает из жертвы убийства жертвенное животное. Если кто-нибудь Артемиде и Зевсу на жертвеннике, в священном месте, а не на большой дороге Гневу и Сребролюбию, другим похожим на этих демонам, заколет человека, объявив его жертвенным животным, - не священнодействие такая жертва, но душегубство и человекоубийство»
(Protr. 3, 42, 9).

«Различие мест, думаю, приводит к тому, что вы считаете богами благодаря храмам тех, которых в другом месте богами не называете; что по-иному вам кажется безумствующим тот, кто носится по священным башням, по-иному тот, кто прыгает по соседним крышам; что иная сила объявляется в том, кто рассекает половые органы или руки, иная в том, кто рассекает себе горло. Одинаков итог безумия и одна побуждающая причина» (Apol. 23, 3). Ср.: "<…> относительно детоубийства нет отличия, совершается ли оно в таинствах или произвольно <…>”
(Apol. 9, 6).

3. Климент следующим образом заменяет культовые эпитеты Зевса: «Хорош же Зевс-Прорицатель, Ксений, Гикесий, Мейлихий, Паномфей, Простропей! Скорей уж он - Обидчик, Беззаконник, Преступник, Нечестивец, Бесчеловечный, Насильник, Растлитель, Прелюбодей, Сладострастник» (Protr. 2, 37, 1). Кроме того, александрийский писатель, как было сказано выше, «придумывает» новых богов, «Гнев и Сребролюбие» (Protr. 3, 42, 9). Такой авторский прием очень напоминает создание Тертуллианом «богов» Сокордия (от латинского слова socordia «нерадивость; тупоумие») и Танатия (от греческого θανατικος ‘смертельный; роковой’) (Apol. 23, 6). Вероятно, так он именует спутников Эскулапа, среди которых были 'Υγιεια (‘Здоровье’) и Τελεσφορος (букв.: ‘Приносящий конец’).

4. И в «Апологетике» (50, 1-2) и в «Протрептике» (11, 116, 2-4) христианин сравнивается с солдатом.

Далее представлены отрывки из сочинений Тертуллиана и из «Протрептика», под влиянием которого могли возникнуть изменения в «Апологетике»:

1. В сочинении «К язычникам» речь идет о вздорности мнения, согласно которому власть над миром римлянам за их набожность дали боги. В «Апологетике» упоминание о Крезе появляется в контексте демонологии.

«<…> подданный Адмета увеличивает империю для римских граждан и одновременно подводит своего достойного почитателя Креза, обманывая его двусмысленным предсказанием»
(Ad nat. II 17, 9).

«С какой изобретательностью демоны в оракулах подгоняют двусмысленность <ответа> к результату, знают Крезы, знают Пирры»
(Apol. 22, 10).

В главу, посвященную демонам, анекдот о Крезе был помещен и у Климента: Феб «предал своего друга Креза и <…> привел его через реку Галис на костер. Проявляя так свое благорасположение, демоны ведут своих почитателей в огонь» (Protr. 3, 43, 3).

Тертуллиан в первом своем сочинении не упоминал Солона и Кира: «Фалес Милетский Крезу, донимавшему его вопросами о том, что он думает о богах, ответил ‘ничего’ после того, как несколько раз получал отсрочку для обдумывания» (Ad nat., II 2, 11). У Климента встречается противопоставление Кира и Солона «Аполлону прорицателю» (Protr. 3, 43, 2 и 4). В «Апологетике» появляются оба этих имени: «Захария жил в царствование Кира и Дария, при которых Фалес, первый естествоиспытатель, не смог ответить донимающему его вопросами Крезу ничего достоверного о Божестве, будучи смущенным словами пророков. Солон этому же царю объявил, вторя пророкам, что нужно иметь в виду конец долгой жизни» (Apol., 19, 4). Климент словно бы напоминает Тертуллиану об известном античном анекдоте, пропущенным тем в раннем сочинении. Заметим, что Тертуллиан, согласно Т. Д. Барнесу, заимствовал у греческих апологетов «не их вялое красноречие, не их искреннюю и трогательную наивность или скучное описание христианской жизни и философии», но конкретные факты и имена [15].

В первой своей работе Тертуллиан говорит, что его оппоненты отдают посмертный суд в руки Миноса и Радаманта, отвергая более справедливого Аристида (Ad nat. I 19, 5). В «Апологетике» смертным противопоставляются уже боги (Apol., 11, 8 и 15-16). У Климента, как мы видели, Кир и Солон были противопоставлены Аполлону. 2. В сочинении «К язычникам» сказано: "<…> не имеет значения облик, раз мы почитаем лишенные облика (deformia) изображения. Есть у вас боги с собачьей головой и львиной <…>" (Ad nat. I 14, 4). В «Апологетике» появляется интересный образ богов-гибридов: "<…> тотчас были должны поклониться двуобразному божеству (biforme numen) те, которые принимают помесей (commixtos) с собачьей и львиной головой <…>" (Apol. 16, 13). Климент сопоставляет «полубогов» с «полуослами»: «Таковы у вас демоны и боги, и какие-то полубоги ('ημιθεοι), названные наподобие полукровок-мулов ('ημιονοι), ибо у вас нет недостатка в словах для составления кощунственных названий» (Protr. 2, 41, 4).

Отметим следы возможного влияния Климента на Тертуллиана, обнаруживающиеся в трактате «О душе». Тертуллиан пишет: «Глаза сов не знают солнца; орлы же выдерживают его сияние и судят о родовитости своих детей по бесстрашию их взора и не будут кормить как выродившегося птенца, который отвернется от солнечных лучей» (8, 4). Очень похожее сообщение находим к Климента: «<…> как подлинные ‘дети света’ поднимем глаза и воззрим на него, чтобы Господь не изобличил нас словно незаконных, - подобным образом солнце испытывает орлов» (Protr., 10, 92, 5).

Вероятно, «отрицательным» влиянием «Протрептика» можно объяснить исчезновение из «Апологетика» словосочетания «христианские мистерии (Christiana mysteria)» (Ad nat. I 7, 25). Если александрийская традиция, к которой принадлежал Климент, допускала сравнение в «педагогических» целях христианского богослужения с мистериями язычников (см., например: Protr. 12, 120, 1-2), то Тертуллиан был в этом вопросе был осторожнее. В сочинении «О прескрипции против еретиков» (40, 2) он противопоставляет христианские «божественные таинства (res sacramentorum diuinorum)» «идольским мистериям (idolorum mysteriis)».

О предчувствии истины философами в более раннем сочинении апологет сказал следующее: «некое дуновение истины (nonnullus <...> afflatus veritatis) поднимает их <философов> против богов» (Ad nat., I 10, 41). В соответствующем месте «Апологетика» (14, 7) уже ни о каком «дуновении» речи нет. Вероятно, Тертуллиан не перенес в свой второй труд эти слова, потому что счел их выражающими чуждую ему концепцию откровения. Внимание же к ним мог привлечь, например, такой пассаж из «Протрептика»: «Для познания Бога теми, кто способен хоть немного разглядеть истину, достаточно и этого, по вдохновению ('επιπνοια) Божьему записанного философами и отобранного нами» (Protr., 6, 72, 5).

Итак, в тертуллиановском «Апологетике» мы обнаруживаем следы как «положительного» (исправление своих «ошибок», использование понравившихся образов), так и «отрицательного» влияния «Протрептика»: Тертуллиан, не желая, очевидно, вступать в открытую полемику с авторитетным александрийским ученым, убирает из своего сочинения те слова, которые показались ему сближающими его позицию с позицией более терпимого к языческой культуре Климента.

Литература

1. См.: Hagendahl H. Von Tertullian zu Cassiodor. Die profane literarische Tradition in dem lateinischen christlichen Schrifttum // Studia Graeca et Latina Gothoburgensia. 1983. Vol. 44. Р. 22.

2. Ср.: Jung J. Zu Tertullians auswartigen Beziehungen // Wiener Studien. Zeitschrift fur classische Philologie. Vol. 13. Heft. 2. 1891. P. 241.

3. Ср.: Borleffs J. W. Ph. De Tertulliano et Minucio Felice. Groningae, 1926. P. 6-9.

4. Hagendahl. Op. cit. Р. 13.

5. Borleffs. Op. cit. P. 7-9.

6. Borleffs. Op. cit. P. 9-10. Согласно Т. Д. Барнесу, «Апологетик» был написан осенью 197 года или некоторое время спустя (Barnes T.D. Tertullian: a historical and literary study. 2nd edition. Oxford, 1985. Р. 34).

7. Hagendahl. Op. cit. S. 13.

8. Frend W. H. C. Martyrdom and persecution in the early Church. Oxford, 1965. P. 285.

9. Ср.: Большаков А.П. Раннехристианские апологии: происхождение и содержание // Древний Восток и античный мир. Труды кафедры истории Древнего мира исторического факультета МГУ. Вып. 5. М., 2002. С. 154-156.

10. Ср.: Agahd R. M. Terenti Varronis Antiquitatum rerum divinarum libri I XIV XV XVI / Praemissae sunt quaestiones Varronianae auctore R. Agahd. Lipsiae, 1898. P. 44-45.

11. Monceaux P. Histoire litteraire de l’Afrique chretienne. T. 1: Tertullien et les origines. Paris, 1901. P. 221.

12. В другом месте Климент приводит еще два варианта мифа о Сараписе. (Строматы, I 21, 106, 4-6; ср.: Августин. О граде Божием, XVIII 5).

13. Levy I. Sarapis // Revue de l'histoire des religions. 1909. T. 60. P. 297. n.1. Ср.: Vermander J.-M. La polemique de Tertullien contre les dieux du paganisme // Revue des sciences religieuses. 1979. T. 53. P. 118. n. 38. Pepin J. Christianisme et mythologie. Jugements chretiens sur les analogies du paganisme et du christianisme // Pepin J. De la philosophie ancienne a la theologie patristique. Variorum reprints. London, 1986. VIII. P. 30.

14. Barnes T. D. Op. cit. Р. 105.

15. Barnes T. D. Op. cit. 1985. P. 107.

Источник текста - сайт Института лингвистических исследований.